Со времени посещения Воландом и его свитой Москвы чекисты отчего-то регулярно интересуются валютой, и почему-то непременно в сортирах. Нечто подобное приключилось и с Гинзбургом в феврале 1977 года. Вот как события описывает сама Людмила Михайловна: «Обыск производился так, что после его окончания Гинзбург в записи на протоколе назвал обыскивавших грабителями… во время обыска у Гинзбурга «нашли» иностранную валюту — 130 американских долларов и 140 немецких марок… Ее «нашли» в стенном шкафу в уборной. Корреспонденты столпились у открытой двери этого помещения, и жена Гинзбурга Арина показала им, как следователь, стоя к ней спиной и закрывая собой шкаф, вытащил оттуда доллары и марки». Похоже, как космонавты не летают без фильма «Белое солнце пустыни» на орбиту, точно так же чекисты не идут на обыск без томика «Мастера и Маргариты». «Агента» Алексееву после обыска стали каждый день вызывать на допросы. «Допрос продолжался ровно с 9 утра до 6 вечера, — вспоминает она. — Я не отвечала ни на один вопрос. В результате следователь вообще перестал меня спрашивать. Я приходила с бутербродами и книжкой. Мы сидели друг напротив друга. Он делал свои дела, а я читала. Когда кто-то входил в кабинет, я прятала книжку, а следователь задавал вопрос».
За все время правозащитной деятельности с середины 1960-х годов Алексееву так и не посадили. Она была исключена из партии и уволена с работы за профнепригодность. Потом ей ненавязчиво предложили уехать на Запад, и Алексеева вволю поиздевалась над своими гонителями: «Меня явно выпихивали из страны… лишь бы я побыстрее выехала… В моей квартире внезапно выключили телефон. Я-то уезжала, а моя пожилая мать оставалась в квартире — ей телефон был необходим. Я позвонила в ОВИР с ближайшего телефона-автомата, что висел рядом с парикмахерской: сказала, что если мой домашний телефон не включат, то я никуда не поеду… Совсем немного времени прошло, когда я вернулась домой. Мама встретила меня радостным восклицанием: «Телефон уже работает!» При обыске у меня конфисковали новенькую, нераспечатанную пишущую машинку. Я настояла, чтобы ее вернули. Иначе, говорю, не уеду!.. Я могла под предлогом «не уеду, если...» требовать все, что угодно. Помнится, муж тогда со смехом сказал: «Так хорошо жить под опекой КГБ, что даже уезжать не хочется!»
В конце февраля 1977 года в возрасте почти 50 лет Алексеева вынуждена была эмигрировать в США. Там она работала в качестве зарубежного представителя Московской Хельсинкской группы, вела программы о правах человека на радиостанциях «Свобода» и «Голос Америки». В 1984 году опубликовала первую монографию о правозащитном движении: «История инакомыслия в СССР. Новейший период». Людмила Михайловна вернулась на родину в 1993 году и продолжила участвовать в деятельности правозащитных организаций. В мае 1996 года она избрана председателем Московской Хельсинкской группы.
Постсоветский человек
Сегодня Алексеева заявляет о выходе из Совета по правам человека при президенте, протестуя против идеи первого заместителя руководителя президентской администрации Вячеслава Володина выбирать членов совета по Интернету: «Пускай Путин обойдется без нас. А мы без него обойдемся». Или: «Приставка «при президенте» с некоторых пор даже портит репутацию». Глава МХГ резко осуждает продление ареста участницам группы Pussy Riot: «Мы до сих пор живем в средневековье». Потом издевательски просит власти обеспечить полицейское сопровождение гостям, приглашенным 20 июля на ее 85-летие в соответствии с новыми правилами проведения митингов и шествий. А на днях Людмила Михайловна обещала поспособствовать внесению в «список Магнитского» депутатов Госдумы, разработавших законопроект об НКО — иностранных агентах. По словам Алексеевой, фамилии остальных депутатов, которые проголосуют за закон, будут опубликованы, и «очень скоро, когда ситуация в стране изменится, им придется за это расплачиваться».
В разговоре с «Итогами» Людмила Михайловна заметила, что «в России было и есть много бурных событий, только по сути ничего не меняется. В 1977 году ТАСС меня объявил агентом Народно-трудового союза, потом я была агентом ЦРУ, а теперь Московскую Хельсинскую группу хотят зарегистрировать в России в качестве «иностранного агента». Историю с «агентами» Алексеева воспринимает как личное оскорбление: «Сейчас меня и мою группу хотят унизить, а я просто отвечаю властям: «Не дождетесь!»