Стало быть, торгуем
По словам Алексея Улюкаева, из намеченных 1,7 триллиона рублей непосредственно в казну должны поступить 1 триллион 20 миллиардов, так как в планах у правительства использовать не только прямую продажу акций на фондовом рынке, но и сокращать свою долю в «столпах экономики» путем допэмиссии акций. Например, таким нехитрым образом в мае ВТБ провел допэмиссию на 102,5 миллиарда рублей, из-за чего доля не принимавшего участия в торгах государства снизилась с 75,5 до 60,9 процента акций.
У Минфина свои виды на урожай. Поступления от приватизации запланированы в размере 926 миллиардов рублей. Однако и это еще не все. Согласно прогнозам, содержащимся в еще не опубликованном проекте основных направлений бюджетной политики на 2014—2016 годы, из этой суммы реально в казну попадет дай бог 38 миллиардов. То есть планы приватизации снова окажутся невыполненными: на обещанные торги не выйдет значительная часть предприятий. Почему?
Как рассказали «Итогам» в Минфине, «на результативность исполнения программы приватизации может повлиять неблагоприятная конъюнктура на финансовом рынке». То есть снова та самая «плохая конъюнктура»? «Сейчас на рынках присутствуют серьезные риски, связанные с падением темпов роста ВВП в Китае и сворачиванием стимулов в США, — говорит Ярослав Лисоволик. — Это может стать серьезным препятствием на пути приватизации».
Есть, впрочем, и еще одно мнение: когда конъюнктура наконец-то станет в понимании государства вполне подходящей (читайте — пройдет кризис), то и желания продавать что-либо у чиновников не останется.
Его и сейчас не через край.
Не продается
Как отмечает директор по макроэкономическим исследованиям НИУ ВШЭ Сергей Алексашенко, планы приватизации не выполняются хронически. Так, до конца года должны быть проданы госдоли примерно в 660 предприятиях. А сделать это за такой короткий срок нереально.
На вопрос, почему, внятно ответил Дмитрий Медведев: «Давайте скажем откровенно, это связано и с энергией лоббизма отдельных ведомств и отдельных должностных лиц, которые очень часто готовы в лепешку расшибиться, но только не дать что-либо продать, утратив контроль над соответствующим набором имущества».
Отговорки разные. Например, первый заместитель председателя правительства Игорь Шувалов настаивает на том, что госдолю в ВТБ нельзя сокращать, пока государство контролирует его прямого конкурента — Сбербанк. Дескать, он может потерять свое конкурентное преимущество. «Роснефть», дескать, тоже рано оставлять без государева пригляда, так как непонятно, как она переварит другого гиганта — ТНК-BP. Из не попавшего в список Россельхозбанка, в свою очередь, хотят сделать институт развития АПК.
По поводу более мелких активов госменеджеры проявляют меньшую изобретательность. К примеру, глава МВД Владимир Колокольцев попросил исключить из списка приватизации ФГУП «Мастерская по ремонту средств связи и спецтехники», так как оно находится непосредственно в здании питерского главка и используется для ремонта техники. То есть просто надо!
Эксперты считают, что реальных мотивов меньше. Так, по мнению главного экономиста банка BNP Paribas в России Юлии Цепляевой, правительство использует госкомпании в качестве агента при финансировании крупных госпроектов — эдакий параллельный бюджет. Ну а госбанки играют роль спасителей реального сектора во время кризиса. «Госкомпании используются как точки прорыва, и я очень удивлюсь, если эта стратегическая модель изменится», — говорит эксперт.
Не опасна ли такая пробуксовка для бюджета? Минфин, например, уже бьет тревогу: из доходов бюджета в 2013 году может выпасть целый триллион рублей. Недополучение средств от приватизации приведет к сокращению Резервного фонда — он может составить 3,8 процента ВВП вместо планируемых 5,1 процента.
Такой пессимизм разделяют, конечно, не все. Ресурсов у правительства пока хватает, считает ведущий научный сотрудник института «Центр развития» НИУ ВШЭ Андрей Чернявский.
Но ведь даже если Белому дому удастся справиться с фискальными последствиями недоприватизации, отложенный негативный эффект может оказаться куда более разрушительным. У блестящей медали «За укрепление госкапитализма» есть и обратная сторона — скверный бизнес-климат и отсутствие конкуренции. В таких условиях стратегических инвесторов можно ждать годами. И далеко не факт, что мы их дождемся.