В самой России тоже имеются регионы, где проще всего продать фальсифицированные лекарства. «В Дагестане есть села, где чуть ли не в каждом доме открыт свой аптечный пункт, — говорит один из наших экспертов. — Но я в таких аптеках покупать бы не стал».
Сколько всего в России оборачивается фальшивых препаратов? По оценкам МВД, до 15 процентов от всего объема фармрынка. По результатам проверок Росздравнадзора, менее одного процента. И та, и другая цифирь лукава. Мы можем судить о размерах явления по верхушке айсберга, анализируя лишь открывшиеся факты. Известно, что из 20 тысяч наименований лекарств, зарегистрированных в России, теневые дельцы проявляют интерес приблизительно к паре сотен. Чтобы стать подделываемым, препарат должен быть известным и востребованным. Однако в последнее время фальсификаторы поменяли тактику. «Если раньше злоумышленники специализировались на препаратах массового спроса, то сейчас объектами фальсификации становятся дорогостоящие медикаменты», — говорит Елена Тельнова, временно исполняющая обязанности руководителя Росздравнадзора. В ростовском деле фигурировали дорогие онкопрепараты: меронем, десферал, герцептин. Преступники применили еще одно новшество — переупаковывали лекарства с истекшим сроком годности. Проблема в том, что у просроченных онкопрепаратов возрастает токсичность. «Это один из самых распространенных методов фальсификации в Европе, — говорит Ирина Острякова. — Выявить мошенничество в таком случае трудно, ведь в упаковке находятся полноценные таблетки, только просроченные». Еще одна ростовская новинка — использование «препаратов прикрытия». Поставки начинали с качественного лекарства, постепенно заменяя фальшивками.
Лекарство от жадности
Если в 1997 году в нашей стране зарегистрировали всего лишь одну подделку лекарства, то в 1998 году было обнаружено уже девять серий фальшивок. По странному совпадению, чуть раньше основатель «Ферейна» Владимир Брынцалов переоборудовал производство по европейским стандартам. В 1996 году он начал производить инсулин по лицензии датской компании Novo Nordisk. Однако скандально известный бизнесмен повел дела не по-европейски, и компания расторгла с ним договор. Поговаривают, что Брынцалов так и не вернул датчанам деньги, вложенные в оборудование. Одновременно он зарегистрировал собственные лекарства и стал выпускать российские копии раскрученных импортных препаратов, изменив две-три буквы в названии. Например, ноотропил шел под названием ноотобрил, но-шпа называлась ношбра, а баралгин получил название бралангин. Справедливости ради скажем, что в большинстве случаев российские копии не уступали по качеству зарубежным аналогам. Однако раскрученные международные бренды все равно продавались лучше. Тогда, видимо, и пришла в голову мысль наклеивать на упаковки лекарств самопальные этикетки с названиями импортных препаратов. Поймать фальсификаторов за руку удалось лишь в 2006 году, когда на складе предприятия обнаружили крупную партию контрафактных лекарств. Выяснилось, что завод Брынцалова в течение десятилетия производил контрафакт «в третью смену» — практически у всех на виду. Этикетки печатали прямо в типографии предприятия. Во время одного из обысков на заводе нашли 63 тонны фальсифицированных таблеток... Впрочем, отвечать за все это пришлось не Владимиру Брынцалову, а его сестре, к тому моменту руководившей компанией «Брынцалов-А».
Производство фальшивок на этом не прекратилось. «Многолетнее предложение широкой номенклатуры фальсификата в промышленных объемах не могло не сформировать рынок спроса, каналы и инфраструктуру сбыта, — объясняет Кардаш. — Немаловажную роль в формировании отечественной модели этого «бизнеса» сыграла широкая известность и вызывающая безнаказанность его основоположников». У них появились сначала кустарные, потом полупромышленные последователи. В России прибыльность производства контрафактных препаратов составляет не менее 300 процентов. Это в 10 раз превышает показатели международных фармкомпаний и в 15 раз больше, чем у отечественных производителей оригинальных препаратов. Фальсификатору выгодно работать, даже если он не подменяет препарат мелом или глюкозой (так сейчас делают редко), а применяет действующее лекарственное вещество. Есть еще один важный момент, делающий фальсификацию лекарств настоящим золотым дном в глазах теневых дельцов. По мнению представителей правоохранительных органов, их очень трудно привлечь к ответу.