— Выходит, за последние лет сто человечество совершенно не выросло духовно? Господа — по-прежнему звери?
— Когда я перечитываю рассказы Чехова, у меня возникает ощущение, что любой сюжет ложится на реалии современной России. Отличаются только декорации, костюмы и гаджеты. По большому счету действительно в нашей жизни мало что меняется. Хотя, конечно, благосостояние растет. Я езжу по стране и вижу: с каждым годом уровень жизни россиян меняется к лучшему, это абсолютно точно. Сейчас и в деревнях можно увидеть на домах спутниковые тарелки — некоторые крыши утыканы так, как будто это штаб-квартира Си-эн-эн. Если в семье не пьют, то в квартире есть бытовая техника... Люди мыслящие уже давно сняли ковры со стен. То есть внешняя эволюция видна. Но внутренняя — отсутствует, кругом — духовная нищета.
— Блаженны нищие духом...
— На мой взгляд, если что-то нужно менять в России, то в первую очередь — вкладывать деньги в образование. Причем духовное обнищание — проблема не только российская, это мировая беда. И сериал Би-би-си это продемонстрировал. Нам в России кажется, что где-то в сытом цивилизованном мире с этим обстоит лучше. На самом деле — нет. Просто более благополучно в материальном смысле. И, кстати, во многих странах это понимают. Я смотрю американские утренние программы — они строятся на образовательной основе. Рассказывают обо всем: от того, как правильно питаться и грамотно тратить деньги, до того, что нужно прочесть. Своего рода ликбез, который должен наполнить людей внутренним знанием и содержанием, сократить разрыв между прослойкой интеллигенции и слоем тех, для кого любимый праздник — фестиваль пива.
— Достижения прогресса и гаджеты не сделали людей счастливее?
— Более того — они делают их несчастными. И менее жадными до жизни. Я уже четвертый год читаю курс для студентов РГГУ. И замечаю, что с каждым годом заинтересованных слушателей все меньше и меньше. Они все могут рассказать про сайты, про гаджеты, про новинки хай-тека, но вот любознательности, которая толкала бы на то, чтобы самим пойти и посмотреть, — нет. Они ни разу не были в музее современного искусства! И это студенты третьего курса журфака, которые должны интересоваться всем на свете. Все сидят по домам, обмениваются комментами в социальных сетях. Всем кажется, что этот суррогат общения, который они получают, и есть жизнь. Все чувствуют безнаказанность, когда, прикрываясь никами и фейковыми фотографиями, пишут совершенно гадкие комменты, поскольку никакой ответственности за свои слова не несут. То есть толпа, которая две тысячи лет назад сидела в Колизее, сегодня попросту переместилась в квартиры и офисы с компьютерами. Но ведь когда общаешься через компьютер, не происходит главного — обмена энергией. У Опры Уинфри целая программа была посвящена этой теме: чтобы человек чувствовал себя счастливым, ему необходимо как минимум шесть раз в день телесное общение — обнять, похлопать по плечу и прочее. Если он этого не получает, то испытывает колоссальный стресс, возникают психологические проблемы. Что дальше? Видимо, как у Пелевина: куклы, созданные по подобию человека, которые питаются от розетки и делают вид, что тебя любят...
— Однако хорошо это или плохо, но Интернет наступает телевидению на пятки. Вот «Яндекс» не так давно впервые обогнал по аудитории Первый канал.
— Надо еще учитывать, что все-таки «Яндексом» пользуются как поисковой системой, а телевизор включают с другой целью. Думаю, в ближайшие телесезоны будет выигрывать тот, кто сможет быстрее реагировать на события в мире, в стране, в городе.
— Некоторым вашим коллегам кажется, что гонка с Интернетом в конечном счете вытеснит из эфира качественное телевидение.
— Готов поспорить с ними. В первый раз мы отметили этот тренд год назад, когда умерла Людмила Гурченко. Это случилось около 18 часов, в Интернете новость появилась в 19.30. Наша программа начиналась в 19.55. Мы позвонили Константину Эрнсту и сказали, что у нас есть интервью, которое было записано 7 месяцев назад. Он сказал: «Давайте в эфир», и мы вышли. Первые 10 минут служба выпуска не ставила плашку о том, что Людмила Марковна умерла, — сделали это, только когда получили подтверждение из серьезного источника. Впечатляет, с какой скоростью тогда росли цифры рейтинга программы: как только появилась пометка «умерла», количество зрителей увеличивалось с каждой секундой. А под конец программы около 40 процентов населения страны сидело перед телевизором. Почему? Потому что новость из Интернета была моментально подхвачена телевидением. И даже тот факт, что интервью было семимесячной давности, вызвал большие переживания — люди уже по-другому воспринимали каждое слово Людмилы Марковны. В наши дни все начинается в Интернете, и кто на телевидении быстрее подхватит новость, тот и снимет самые жирные сливки.