Как удалось выяснить «Итогам», ясности в этом вопросе нет ни у кого. Казалось бы, следует ждать изменений в Гражданский кодекс уж коли в КС оспаривались его нормы. Но запланированные к обсуждению на осенней сессии Госдумы поправки в ГК ничего такого не содержат. Это подтвердил «Итогам» и глава Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павел Крашенинников. Новые нормы, по его словам, готовятся правительством, но вряд ли появятся раньше начала будущего года.
Любопытно, что предложат в Белом доме. Эксперты рассчитывают, что это не будет законодательное закрепление потери прав в зависимости от медицинского диагноза. «Такое недопустимо: диагностика психики часто дает сбои. А в России по этой части еще и плохая наследственность: достаточно вспомнить советский опыт, когда диагноз «вялотекущая шизофрения» ставился противникам режима», — утверждает полномочный представитель Госдумы в КС, замглавы Комитета по конституционному законодательству и госстроительству Дмитрий Вяткин.
По его словам, важнее защитить права больных, а не создавать градацию в зависимости от диагноза. Ломать существующую систему не надо вообще, и деление на две категории — дееспособные и недееспособные — следует оставить. А вот градацию, рекомендованную КС, считает депутат, надо вводить с помощью расширения института социальной помощи.
Иными словами, суть предложения в том, чтобы признавать человека дееспособным, не лишая прав, но предоставлять при его согласии дополнительную поддержку и патронаж. В этом случае одобрение опекуна (помощника) на любого рода сделки было бы не нужно, что ликвидировало бы потенциальную угрозу по духу криминального, а по форме — вполне законного отъема у опекаемого его собственности и денег. При этом обязательным стало бы информирование людей, страдающих психическими расстройствами, о сути проводимых ими финансовых и тому подобных операций.
Правда, сработает такое информирование или нет, тоже большой вопрос. В российской практике, к примеру, социальным работникам, ухаживающим за больными и инвалидами (в том числе психически здоровыми), запрещено вступать с ними в отношения даритель — получатель. Но известны случаи, когда подобные сделки «в знак благодарности» совершаются с участием дальних родственников и близких друзей соцработника.
Это у нас. А что «у них»? Минимальное поражение в правах и максимальная социальная помощь — это и есть западный опыт. Во многих странах даже не существует такого понятия как полная недееспособность, а если и есть, то до него, как говорится, надо еще дойти. Например, в Великобритании человек только тогда признается недееспособным, когда попытки помочь ему в принятии решений оказываются безуспешными. А вот неразумность решения — не повод для жестких мер: мало ли кто и как дурит! В штате Западная Австралия опека (то есть законом закрепленное за третьим лицом право контролировать сделки опекаемого) назначается как крайняя мера и только тогда, когда не найдено иного способа удовлетворить нужды человека.
В Германии суд в обязательном порядке конкретизирует цели, ради которых назначается опекун. Выйти за эти рамки ему не дозволено, а если возникнет такая необходимость, потребуется новое судебное решение. Для сравнения: в России сегодня при установлении недееспособности опека обязательна. Со всеми ее побочными эффектами, упомянутыми выше. Формально суд не обязан учитывать мнение человека при назначении опекуна. Более того, как подчеркнули специалисты ОП, практика такова, что одно и то же лицо (или институт) является и опекуном, и исполнителем социальных услуг. А это прямой конфликт интересов, бьющий по и так страдающему человеку. И это сейчас, а что будет с появлением градации дееспособности-недееспособности?
Кошелек или жизнь
По идее и сегодня при сделках, например, с недвижимостью должны регистрироваться все случаи, когда в них прямо или косвенно затронуты интересы частично или полностью недееспособных граждан. Такие сведения, согласно Закону «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», заносятся в особую графу Единого госреестра прав.
Но проблема, как выяснили «Итоги», в том, что работа по формированию этого госреестра даже не начиналась — все ждут изменений закона, а это случится только осенью. Более того, поправки в ГК, как ожидается, вообще поменяют систему оборота недвижимости: роль государства при регистрации таких сделок должна снизиться, а роль нотариата — возрасти.