Правда, по слухам, израильтяне засомневались: а стоит ли выдавать паспорт столь скандальной персоне? Но Полонского на слабо не возьмешь: сменил дислокацию. Вроде как на Таиланд — в этом королевстве таких «клиентов» если и выдают, то только американцам.
Так что теперь стороны смогут продолжить переговоры в еще более расслабленной обстановке.
Насильно мил / Политика и экономика / Те, которые...
Насильно мил
/ Политика и экономика / Те, которые...
В начале было слово. И слово было — «сыр». Потом — молоко, мясо, сахар и шоколадные конфеты. С 14 августа весь украинский экспорт начали притормаживать на российской таможне. В том, что происходит в отношениях между двумя братскими народами, секрета нет. Чем ближе вильнюсский саммит «Восточного партнерства», на котором Украина планирует подписать Соглашение об ассоциации с ЕС и зоне свободной торговли, тем жестче ведет себя Москва. Уж сколько раз твердили Виктору Януковичу, что с Россией ему лучше. Особенно в объятиях Таможенного союза. Но все без толку. Пришлось подключать таможню, чтобы за державу не было так обидно.
Ставки в этой войне высоки. Судите сами: если Украина-таки уйдет под европейскую крышу, евразийский интеграционный проект по сути окажется в коме. Таможенный союз с Белоруссией и Казахстаном — это, конечно, хорошо, но мало. Для сравнения: по итогам 2012 года внешнеторговый оборот России с этими странами составил соответственно 35,7 миллиарда и 22,4 миллиарда долларов. С Украиной — более 45 миллиардов. И по экспорту, и по импорту Украина — крупнейший торговый партнер России на постсоветском пространстве. Не говоря уже о тесных связях российского и украинского бизнеса. Терять такой рынок Москва не готова. Отсюда и сезонное обострение на таможне, призванное убедить Януковича в крепости российско-украинской дружбы. Как водится, вслед за таможенным шлагбаумом настанет черед газового вентиля. Какие рычаги у нас останутся еще? Разве что украинское сало! Думается, в ведомстве г-на Онищенко уже тестируют оное на предмет свиного ревматизма.
Иду и смотрю / Общество и наука / Спецпроект
Иду и смотрю
/ Общество и наука / Спецпроект
Сергей Медведев — о том, как члены ГКЧП не уследили за свободой слова, о штурме «Останкино» и видеокомпромате на Руцкого с Хасбулатовым, о кривизне прямого эфира и «подсиженных» дикторах, что было припрятано под Белым домом на случай атомной войны, а также история про то, как Ельцин менялся ботинками с Клинтоном
Страна уже знала Сергея Медведева как популярного тележурналиста, но 19 августа 1991 года судьба даровала ему супершанс: первым на советском ТВ снять и передать в эфир репортаж о защите Белого дома с кадрами Бориса Ельцина на танке.
— Как попали в гущу событий?
— Я жил за городом на даче, ехал на работу на своих «Жигулях» и увидел танки. И радио работало в машине. Тогда все и срослось в одну картинку: понял, что мы вступаем в какую-то новую полосу жизни, новую эпоху, новое измерение. В «Останкино» коллектив редакции информации бурлил. Сказали, что в главном здании уже сидят несколько кагэбэшных полковников и что они запретили все выезды на съемки.
Мы сидели в кабинете главного редактора, покойного ныне Ольвара Какучая, и как завороженные смотрели прямой эфир Си-эн-эн. В корпункте на Кутузовском проспекте они прямо на балкон поставили камеру и оказались практически в эпицентре событий. Комментарии были хлесткие. Я Ольвару сказал: «Надо ехать и снимать». Он рискнул: «Ну давай. Я подпишу заявку, хотя съемки, сам знаешь, отменены». Рисковали, конечно. Мы же были нагайкой КПСС, государственной компанией, почти как ТАСС. Вдвоем с оператором Валентином Чечельницким сели в машину и поехали. Поперек улицы Королева стояли кордоны из троллейбусов, автобусов и грузовиков. Какие-то люди проверяли документы. Я доставал корочку: программа «Время». Они машины раздвинули, и мы спокойно поехали дальше.