— 1983-й — пора расцвета «Мелодии». Мнение о том, что в нем большую роль сыграл легендарный директор фирмы товарищ Сухорадо, обоснованно?
— Вполне. Он меня сюда и пригласил после съезда комсомола. Его перевели на «Мелодию», и он предложил мне для начала работу секретаря. Когда Валерий Васильевич занял директорское кресло, ушли все, кому была не по душе определенная либерализация курса. Сам он никого не выгонял.
— Это было не в его характере?
— Да, и вообще он был человеком эмоциональным, но отходчивым. Мог ругнуться, даже накричать. Потом извиниться. Не всем нравилась эта его манера, контрасты. Но те, кого это не расстраивало, оставались. И я поняла, что уже никуда никогда отсюда не уйду. Так случалось со многими сотрудниками «Мелодии»: работа затягивает на всю жизнь, есть какие-то крючки, которые держат и не отпускают. Поэтому мы говорим: все сотрудники «Мелодии» немного не в себе.
— Какие это крючки?
— Например, приход исполнителя. Вы знаете, что это такое? Это же всегда театр одного актера. Когда у нас начались перемены, возникло настоящее паломничество. Все молодые певцы шли к Сухорадо: «Запишите нас на фирме «Мелодия»! Он, конечно, что-то решал, но в основном решали редакторы и художественный совет. Сухорадо иногда вносил свои ремарки: «Надо бы вот это включить в план».
— Исполнители приходили сами или их все-таки приводили?
— Были телефонные звонки: там к тебе придет Пупкин. Были рекомендации.
— Значит, с улицы заходить было бесполезно?
— В принципе да. Практически.
— Говорят, некоторые музыканты приходили с готовыми кассетами: «Издайте нас!» И получали от ворот поворот. А в один прекрасный день их издавали, доставая записи где-то на концертах, из-под полы. И не платили ничего.
— Безусловно, были подобные эпизоды. Например, группу «Кино» мы впервые издали без ее ведома, взяли какие-то подпольные записи. А потом сделали ребятам сюрприз.
— Вы так спокойно об этом говорите?
— Это было время железного занавеса, мы существовали в определенном вакууме, не подчиняясь никаким международным нормам, и могли делать практически все, что хотели.
— У железного занавеса были и другие особенности. Контроль за идейным содержанием музыкальной продукции сильно донимал?
— Ну как сказать. Для нас это была часть служебных обязанностей — и только. Все, что выпускалось из-под станка, отправлялось курьером прямо с завода...
— ?
— ...в ЦК партии. Это был отдел культуры в ЦК: три или четыре человека нам постоянно звонили и, как принято было выражаться, курировали. Давали указания. Валерий Васильевич буквально вставал из-за стола, когда звонили из ЦК.
— Политических ошибок вы все же, надо думать, не избежали?
— А как же. Была такая французская группа Space, мы по лицензии выпустили ее пластинку. Отправили экземпляр в ЦК. Они посмотрели конверт, обнаружили на груди у солиста Дидье Моруани непонятный крест и сказали: «Изъять немедленно!» А тираж был уже готов.
— Я хорошо помню эту «винилку». Моруани там стоит в каком-то балахоне на фоне соломенных снопов, но уже без креста. Старый тираж уничтожили?
— Конверты — да. Поменяли всю полиграфию и расфасовали по новой. Сухорадо был вне себя от злости. Он на каком-то спичечном коробке отыскал похожий крест и радостно побежал в ЦК с этим коробком. Но его там быстро приструнили: «Что вам велят, то и делайте. И не надо никакой отсебятины».
— Старшим товарищам показывали матрицу, «нулевой» никелевый экземпляр?
— Нет, ну что вы. Показывали уже готовую пластинку. Как только тираж вышел, его утверждали. Если что-то не понравилось — все под нож. Кто-то из ЦК входил в состав нашего худсовета. Помимо ЦК надо было в Минкультуры отправлять, но с министерством у нас было полное взаимопонимание. Они тоже входили в состав худсовета и тиражной комиссии.
— В архивах сохранился вот такой документ за подписью секретаря обкома комсомола Петра Гришина: «Примерный перечень зарубежных музыкальных групп и исполнителей, в репертуаре которых содержатся идейно-вредные произведения». Идут в столбик названия групп, а в следующей графе — «что пропагандирует». И длинный ряд: панк, насилие, наркотики, культ сильной личности, неофашизм, вандализм, мракобесие, мистицизм, сатанизм, садизм, эротизм, секс, миф о советской военной угрозе...
— О да. Узнаваемый стиль эпохи...
— Но с появлением Сухорадо и первыми предвестниками перестройки на «Мелодии» наступила либерализация?