Я был свидетелем, как в баре ресторана в Давосе сидели Чубайс и Березовский. Это была их первая встреча по обеспечению победы Ельцина на президентских выборах 1996 года. Березовский представлял олигархов, а Чубайс только что был отставлен из правительства. Тогда коммунисты одержали победу на выборах. А в 95-м году Владимир Потанин выступил с предложением провести залоговые аукционы. Тем самым определенный слой бизнеса получил поддержку правительства.
— Не все, Евгений Григорьевич, так оптимистично смотрят на операцию по раздаче народного добра в «хорошие руки».
— У такого рода операций никогда не бывает стопроцентного успеха. Когда я уже работал в правительстве, это решение вызвало жаркие дискуссии и сомнения. Но другого пути не было, нужно было найти реальные деньги. Сейчас уже никто не скажет, что это была солидная операция — все залоговые аукционы дали всего около миллиарда долларов. Но зато этот миллиард поступил в бюджет, и им можно было закрыть практически все дыры. В конце 1995 года бюджет был почти полностью сверстан. В этот момент был заложен первый кирпич в финансовую стабилизацию, в преодоление инфляции. Нам скажут: вы отдали «Норильский никель», «ЮКОС», «Сибнефть»... Но это говорят сейчас, а не тогда. Помню, как в 1995 году, уже будучи министром экономики, вместе с Иваном Матеровым, моим замом, считал балансы, а они не сходились. Нужно было выбрать одно из двух: либо повышать налоги, либо продавать госпредприятия. Тогда я первый раз обратился к Чубайсу со словами: мол, другого выхода нет. Он сказал: «Евгений Григорьевич, думать — это ваша работа, вы мне скажите, какую я должен брать крепость, я ее возьму». Мы поняли, что нужно искать. Тогда обратились к Альфреду Коху, который в то время возглавлял Госкомимущество. Он ответил, что у нас нет предприятий, за которые можно было бы получить солидную сумму. Тогда пришли олигархи и сами сказали, что бы они конкретно могли купить...
Для Минэкономики главная установка была следующая: денег нет. Возникало множество текущих проблем, которые нужно было срочно решать. Например, постоянное применение денежных суррогатов: казначейских обязательств, казначейских налоговых освобождений — каждый раз что-то придумывали, чтобы государству уйти от необходимости платить по обязательствам, которые мы не могли выполнить. Помню, один промышленник приставал к премьеру Черномырдину с претензиями: «Вы подписали постановление правительства, согласно которому должны мне выплатить деньги!» Тот отвечал: «Дорогой мой, если бы у меня были деньги, я бы это постановление не подписывал. А так оно у тебя есть. Иди и выбивай».
— ГКО тоже были суррогатом?
— ГКО были совершенно прозрачным инструментом. Это неинфляционный метод финансирования дефицита бюджетов.
— Однако деньги от них шли не на инвестиции...
— Какие инвестиции!? Сначала зарплата военным, учителям, врачам — то есть финансирование того, что горело. Конечно, мы старались держаться на поверхности, но не вышло.
— В статье «Поражение или отступление» вы пишете, что в дефолте 1998 года виноваты некие объективные обстоятельства.
— У нас любят искать виноватых. Но дело в том, что перед принимающими ответственные решения порой встают такие обстоятельства, что иного выхода нет. Можно лишь оттянуть неизбежное. Можно винить премьеров Виктора Черномырдина, Сергея Кириенко... Но я уверен, что дефолт не просто результат чьей-то злой воли или некомпетентности. Это стечение обстоятельств, большинство которых сложилось против нас.
Вот так номер / Общество и наука / Криминал
Вот так номер
/ Общество и наука / Криминал
В Москве новая напасть — воровство автомобильных номеров. Что делать, чтобы не стать жертвой, и как быть, если преступники добрались до вашей машины
Родившийся несколько лет назад как легкий заработок для дворовых наркоманов и алкоголиков, сегодня этот вид криминального бизнеса становится одним из самых прибыльных и уже контролируется организованной преступностью. Как и все гениальное, «номерной» бизнес прост, даже незатейлив. Но это лишь на первый взгляд...