/ Искусство и культура / Художественный дневник / Кино
В прокате комедия «Холостячки»
У нас «Холостячки» выходят как конец — делу венец череде летних бессмысленных комедий. Однако это картина из программы самого известного фестиваля независимого кино «Сандэнс», и смешного в ней маловато — больше злого и отрезвляющего. С пышными свадебными торжествами ее связывает лишь то, что американское кино давно повернуто на этих торжествах. Вот только достичь не может такого идеального соотношения инфантильности и взрослости в этой теме, как в британских «Четырех свадьбах и одних похоронах». В Америке к сюжету о законном браке относятся слишком жестко. Свадьбу заказывали? Чуть-чуть зрителя поматросим, попугаем препятствиями, но не бросим. И свадебный кортеж приедет за сто раз «сбежавшей невестой», а колечко на палец наденут даже прожженные бракоразводные адвокаты в «Законах привлекательности». В «Холостячках» четыре школьные подружки собираются вместе, чтобы выдать одну из них замуж. Холодная блондинка Риган (Кирстен Данст, недавно сыгравшая невесту в «Меланхолии» Ларса фон Триера) когда-то была лидером в школе, но в Нью-Йорке не нашла достойных себя ни мужа, ни карьеры. Она не может понять, как так получилось, что толстуха Бекки (австралийка Ребел Уилсон, выбившаяся в звездульки как раз после прошлогодних свадебных комедий «Девичник в Вегасе» и «Свадебный разгром») просит ее стать подружкой невесты. Да еще вдобавок выходит замуж первой из их школьного кружка и за кого бы вы подумали — одного из главных нью-йоркских богатеев! Риган зовет на помощь свою школьную свиту — подсевшую на наркотики язвительную Джину (Лиззи Каплан из «Девушки моего лучшего друга») и рыжую дурочку Кейти (Айла Фишер из «Женюсь на первой встречной»). Когда-то они вместе «дружили» с Бекки, чтобы всегда иметь рядом выигрышный фон. Теперь они вместе устраивают девичник для Бекки. Обнаружив платье невесты, они пытаются залезть туда втроем. В итоге на боку прореха, и надо как-то спасти эту «накидку для коровы». В поисках швейной машинки или замены платью они проводят совершенно по-дурацки безумную ночь, напиваясь, блюя, нюхая кокс и подцепляя трех гостей со стороны жениха.
Дебютантка в кинорежиссуре, Лесли Хэдланд взялась за экранизацию собственной пьесы, полной саркастических диалогов и с успехом шедшей в Нью-Йорке, собрав очень хороший ансамбль из актрис. И, надо сказать, каждый типаж сидит на них как влитой. Кино получилось женское, но не феминистское. Первая часть фильма, обещавшая нам переливы свадебной комедии, превращается в социально-психологический этюд об одиноких женщинах. Данст играет прожженную завистливую бестию, нисколько не стремясь смягчить образ. Каплан достались самые яркие монологи и история с возвращением бывшего бойфренда. Но лучше всех Айла Фишер, слепившая свою дуреху из открытой сексуальности и живого, ненатужного комизма. В сущности, это кино о том, что полудетская закадычная дружба не выдерживает испытания встречей спустя много лет — компанейские шутки «для своих» больше не остроумны, обаяние нерасцветшей женственности померкло. И о том, как непросто быть женщиной в нашем жестоком мире, сколько опустошающего зла накапливается в душе у многих из-за стремления вписаться в навязанные обществом стандарты.
Как молоды мы были... / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Как молоды мы были...
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
В продаже мемуары Сергея Гандлевского «Бездумное былое»
Несмотря на то что классическая гребенщиковская фраза про «поколение дворников и сторожей» давно вошла в повседневный речевой обиход, о том, как в действительности была устроена жизнь этого самого поколения, помнят сегодня немногие — собственно, лишь те, кто сам себя к нему причисляет. Поэтому очевидно, что мемуарное свидетельство Сергея Гандлевского, одного из создателей поэтической группы «Московское время», а также архетипического «дворника и сторожа», в этом — историческом и культурном — смысле совершенно бесценно. Впрочем, пожалуй, не только в этом.
История поколения, отвергшего как открытый протест, так и открытый конформизм, сегодня вновь становится необычайно актуальной. Вместо того чтобы быть вместе с властью или против нее, круг Сергея Гандлевского выбрал путь осознанного и упорного ее игнорирования: живя в Советском Союзе, они словно бы не подозревали о его существовании. Низкоквалифицированный (преимущественно физический) труд, вечная бедность, бездомье и скитания (порою, правда, весьма романтичные), скверный алкоголь, дешевый табак и полное отсутствие жизненных перспектив — такую цену платили они за счастье ничего не ждать от советской власти, читать неподцензурную литературу, до хрипоты спорить об искусстве на прокуренных кухнях и, главное, мерить все происходящее вокруг исключительно мерою собственного вкуса.