На протяжении всей карьеры спортсмена окружает множество людей — тренеры, врачи, массажисты… О роли психолога в битве за результат болельщикам известно гораздо меньше. Между тем сегодня практически за всеми сборными закреплен свой специалист, помогающий атлетам укреплять дух. О специфике этого вида деятельности «Итогам» рассказал знаменитый психолог Геннадий Горбунов, через руки которого прошло немало звезд отечественного спорта. Практической работой профессор Горбунов занимается уже больше 40 лет, а недавно он вернулся с Олимпийских игр в Лондоне.
— Правда ли, что вы, Геннадий Дмитриевич, отвечали на Олимпиаде за психологическую подготовку чуть ли не всей российской сборной?
— Нет, единоначалия в этом вопросе в нашей делегации не было: каждая федерация могла привезти своего специалиста. Знаю, собственный психолог был у боксеров, у кого-то еще… Меня пригласил в Лондон президент Всероссийской федерации плавания Владимир Сальников, при этом разговор шел о возможной помощи другим командам. Однако на практике основная работа велась именно с пловцами. С утра до вечера я находился либо в Олимпийской деревне, где давал консультации и проводил сеансы, либо в бассейне — провожал ребят на заплывы, встречал после них. Одним из самых ярких впечатлений от плавательной программы Олимпиады стало второе место Евгения Коротышкина на стометровке баттерфляем. С большим трудом пробившись в финал, половину дистанции он плыл едва ли не последним, а потом резко ускорился и чуть не обогнал самого Майкла Фелпса.
— Как вы настраивали его на заплыв?
— В Олимпийской деревне я провел с Женей три сеанса, связанных с восстановлением и настроем на старты. Последний, состоявшийся перед финальным заплывом, был точной копией того, что мы провели на чемпионате Европы-2008 в Эйндховене, который Коротышкин выиграл в блестящем стиле. Кстати, очень похожей была и сама ситуация: в обоих случаях наш пловец стартовал по последней, восьмой дорожке. Несмотря на то что сеанс проводился за три-четыре часа до старта, перед дневным отдыхом, по договоренности с Женей я включил в него достаточно мощную мобилизационную часть с серьезным интонационным накатом. Она предназначена в первую очередь для мышечной и эмоциональной памяти...
Еще я очень рад за Настю Зуеву, которая после обидного четвертого места на дистанции 100 метров на спине сумела настроиться и взяла «серебро» на двухсотметровке. Ее предыдущая неудача в какой-то мере была случайной. Думаю, есть в ней и моя вина: если бы я забил в набат и провел перед стометровкой сеанс, как сделал это перед дистанцией в два раза длиннее, результат был бы другим. Но я был абсолютно уверен, что Настя справится сама. Она считалась одним из главных фаворитов, и то, что на нее заранее повесили медаль, повлияло даже на меня. Вместе с тем переживания Зуевой привели к энергетическому выбросу и придали ей дополнительную психологическую собранность. Физически она восстановилась довольно быстро, а настроить спортсменку мне помог ее жених Сергей Фесиков. Ребята поднялись на колесе обозрения, и там, на высоте, Сергей предложил ей руку и сердце. Настя воспряла духом, и мне оставалось только воспользоваться этой ситуацией. Когда я давал ей установки перед заплывом на 200 метров, постарался сыграть именно на этой эмоциональной волне.
— Как вообще становятся спортивными психологами?
— Для этого нужно быть немного ненормальным (смеется). Я учился в Инженерно-строительном институте во Львове и параллельно занимался плаванием. Через некоторое время понял, что меня интересует только спорт. Когда объявил отцу, что бросаю учебу, он был в шоке. К счастью, мне быстро удалось поступить в Институт физкультуры. Тогда же мы с моим другом, тоже пловцом, увлеклись философией, а через нее — психологией. Именно в то время я открыл для себя книги Достоевского и философа Мишеля Монтеня, которых считаю своими духовными учителями. До сих пор убежден в том, что глубже Достоевского в психологию человека никто не проник.