Впрочем, если японцев Россия только пытается «пригласить на танец», то с китайцами мы «танцуем» давно и с удовольствием. К слову, на саммите АТЭС китайская делегация оказалась самой многочисленной после российской. Сейчас Пекин является нашим главным внешнеторговым партнером в регионе. К концу этого года ожидается, что российско-китайский товарооборот преодолеет отметку 100 миллиардов долларов. Как написал в своем блоге журналист The Wall Street Journal Пол Мозур, «ключевая встреча одной из самых важных мировых торговых организаций стала похожа на российско-китайский праздник любви».
Азиатский рынок — штука тонкая, и там не работают привычные европейские лекала. В АТР уровень вмешательства государства в бизнес намного выше, чем в Европе, где мы в основном работали до последнего времени. Отношения с крупными партнерами сильнее политизированы. Там не может быть никаких иллюзий — если вы работаете с Китаем, то имеете дело с двумя-тремя гигантскими госкомпаниями, которые выросли из министерств и полностью интегрированы в правительство. «В случае необходимости они получат любую помощь — льготные кредиты, политическую поддержку, — полагает Василий Кашин. — Вы не можете вести дело как частная компания и не можете с ними конкурировать как частная компания, потому что вас всегда обставят».
Так что подписанный на днях Путиным указ, который обязывает стратегически важные компании согласовывать с правительством действия при предъявлении к ним требований иностранными государствами, выглядит как упреждающий ход и на западном, и на восточном направлении.
Безгудковщина / Политика и экономика / В России
Безгудковщина
/ Политика и экономика / В России
Парламентское большинство изгнало Геннадия Гудкова из думских рядов, обвинив в нарушении закона о статусе депутата, запрещающего парламентариям заниматься бизнесом. На Охотном Ряду обошлись не только без решения суда, но даже без возбуждения уголовного дела. Проголосовали — и точка. Точнее — многоточие. О том, кто прав и виноват, а главное — что делать, спорят Геннадий Гудков и депутат от «ЕР», председатель думского Комитета по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая.
С одной стороны
Геннадий Гудков: «Это не борьба и не война. Это просто расправа»
— Геннадий Владимирович, есть мнение, что «дело Гудкова» — эпизод политической борьбы, а на войне — как на войне. Признаете поражение?
— И борьба, и война предполагают, что шансы есть у обоих противников. А у меня нет шансов противостоять брошенной против меня государственной машине. Я нахожусь в положении человека, которого избивают, связав руки и повалив на землю. Нет, это не борьба и не война. Это просто расправа.
— С трудом могу представить себе ваше изгнание из Думы минувшей зимой. В чем причина? В усилении власти, в ослаблении оппозиции?
— Власть ничуть не поменялась. Просто тогда она была скована выборами. Ей приходилось маскироваться, прикидываться белой и пушистой, заигрывать с обществом. А сейчас игра закончена, можно сбросить маски и «мочить в сортире». Поэтому власть с удовольствием пинает сегодня тех, кого считает своим врагом и кто не может ответить. В том числе меня — за то, что посмел выйти из парламентской системы координат и перейти на сторону протестующих на улице.
— А у оппозиции был шанс добиться успеха?
— У оппозиции был бы шанс, если бы власть была более адекватна. В любой нормальной стране, руководители которой прислушиваются к чаяниям общества, такой массовый протест дал бы серьезный позитивный результат. Но наша власть, к сожалению, утратила чувство времени. Она ведет себя так, как будто мы все еще находимся в середине нулевых. Затыкает рот всем тем, кто имеет свою позицию, давит законами о митингах, о клевете, расправляется с помощью полиции и спецслужб... Но на дворе уже 2012-й. Идя таким путем, можно добиться только одного — резкой радикализации протестных настроений.