Анонсы умных телевизоров все идут один за другим: Samsung, Philips и вот недавно Lenovo. Ее умный телик K91 работает на базе стандартной ОС Android 4.0 Ice Cream Sandwich. Это удобно. Вот только опасность подцепить вирус тем выше, чем более распространена используемая программная платформа. И унификация ПО бытовых приборов способна сыграть с пользователями злую шутку: захват вредоносными программами (троянами, агентами ботнетов) новых компьютеризированных домашних устройств и гигабитных каналов связи окажется вполне рентабельным делом. Вот только квалифицированного персонала поблизости не будет…
Елена Покатаева
Парфюмер / Искусство и культура / Exclusive
Во времена СССР Илью Герчикова, нынешнего председателя правления компании «Дзинтарс», называли капиталистическим директором, зато сейчас называют социалистическим. «Называйте как хотите», — улыбается он в ответ. Он всегда позволял себе собственное видение относительно того, как должна развиваться компания под его руководством. И всегда ценил людей. В разгар обретения Латвией независимости собрал коллектив: «На работе — никакой политики. Партии, собрания, митинги — только за воротами предприятия». Коллектив понял и удивительным образом сохранился. Не менее удивительным образом Герчикову удается сохранять чутье на специалистов, на конъюнктуру и процессы в экономике.
— Илья Залманович, «Дзинтарс» расположен напротив кладбища. Как вам такое соседство?
— Мысли о вечном заставляют быть в тонусе… А если серьезно, «Дзинтарс» — одно из самых старых парфюмерно-косметических предприятий Европы и вот, живет и здравствует. Было основано в 1849 году аптекарем Бригером, поскольку в те времена парфюмерию, косметику и мыло продавали в аптеках. А сегодня оно — одно из немногих выживших производств в Латвии.
— И вы здесь без малого 40 лет директор. Наверно, скажете, что попали сюда случайно. Или с детства мечтали быть парфюмером?
— Да случайно, и понятия не имел об этой отрасли. Как простой советский мужчина, покупал одеколон «Русский лес», на чем мои познания в области парфюмерии и заканчивались... Вообще-то по образованию я инженер-механик. Из моего родного белорусского города Жлобин почему-то все уезжали учиться в Ленинград, ну и я не стал исключением. Поступил в Ленинградский технологический институт пищевой промышленности, преодолев сумасшедший конкурс — 13 человек на место. Периферийные дети тогда были подготовлены лучше столичных. Родители не могли мне помогать: у отца была мизерная зарплата, а на маме держалось хозяйство — корова, куры, огород, за счет чего мы в основном и жили. Я подрабатывал кочегаром, хотя любая подработка студентам дневного отделения запрещалась. Но деваться было некуда — я был на полном самообеспечении. И когда в 1961 году по распределению попал на сахарный завод в Лиепае, моя зарплата оказалась даже ниже студенческих подработок. В Латвию меня занесло тоже случайно: из разных республик приезжали так называемые покупатели, которые прямо на комиссии по распределению делали выпускникам вузов предложения о работе. Я окончил институт с красным дипломом, поэтому мог выбирать, куда ехать. Представитель из Латвии посулил: приезжайте, дадим квартиру. Такое предложение очень понравилось: Лиепая, морской город, хоть и закрытый тогда. Но главное — квартира! Недостижимое счастье в советское время! Правда, квартиру мне дали не сразу — первые три года я жил на территории предприятия. Сахарное производство — не из простых, Анастас Микоян даже называл эту отрасль тяжелой индустрией пищевой промышленности. Но было интересно. Лиепайский завод одним из первых в стране начал переработку кубинского сырца, к которому до этого никто не знал, как подступиться — это была еще новая, необкатанная технология. А мы справились, и я довольно быстро стал продвигаться по карьерной лестнице: уже через полгода стал главным механиком завода, затем — главным инженером, а потом, в 27 лет, и директором, одним из самых молодых в СССР. И всегда старался брать на предприятие молодых специалистов. Со многими из них дружен по сей день: ведь в свое время вместе вкалывали и вместе гуляли…