— Хотел почувствовать отношение людей к Распутину. Не официально, а по-человечески. Это было важно для меня как актера.
— И что за знак в результате — плюс или минус?
— Разве можно вот так ответить? Не бывает в жизни одного цвета — белого либо черного. Бесспорно, что Григорий Ефимович обладал невероятным даром, который иногда кажется проклятьем. Распутин многое ощущал инстинктивно, никому не причинил зла и умел воодушевлять. Когда лечил больных, у окружающих возникало чувство, что он умирает, — так глубоко впитывал чужую боль, пропускал через себя. Его убийство оказалось страшным ударом для царской семьи. С этого все началось. Трагедия, достойная пера Шекспира! Одни близкие люди умерщвляли других, объявляя преступление благом. Дескать, мы спасали государя и Россию. В истории с Распутиным до сих пор много загадок. Наш фильм построен как расследование, цель которого — выяснить обстоятельства случившегося.
— Вы ведь сыграли Николая II в полнометражной картине Ираклия Квирикадзе с тем же названием «Распутин»?
— Так судьба распорядилась. Это был невероятный опыт.
— На Депардье смотрели с ревностью?
— Никогда! Потрясающий, великий актер. С ним очень комфортно работать. Ему было сложно — чужая страна, незнакомый язык, иная культура, но артисты быстро начинают понимать друг друга на площадке, и мы отлично ладили. Можно сказать, Депардье даже подтолкнул меня к тому, чтобы взяться за роль Григория Ефимовича. Сценарий ведь давно лежал.
— Ваш Распутин наверняка будет иным?
— Решать зрителю. Хотя ясно, что повторение в любом случае исключено. Слишком уж мы разные с Депардье.
— В сериале вместе с вами снимается Паулина Андреева, которая занята и в спектакле «№ 13D». Вы увидели девушку на съемках и пригласили в театральную постановку?
— События не связаны между собой. На Паулину я обратил внимание в МХТ, когда собирал палитру для нового «Номера».
— А как возникла идея вернуться к спектаклю, который десять лет с блеском шел в Камергерском?
— Это все Олег Павлович. Мы даже не представляем масштаб его личности. Он один такой. Уникальный.
— Табаков вроде бы обижался на вас за уход из театра.
— Если давно не играю на сцене и много лет не ставил спектаклей, не значит, что ушел. Так получилось, что какое-то время работал в кино. Теперь вот вернулся. Табаков убедил, что можно по-другому посмотреть на «№ 13», и я воодушевился. Это произошло быстро. У меня так бывает: пам! — и картина сложилась.
— Маслом?
— Типа того… Дальше начал прорабатывать детали.
— Но знаете, как говорят: дважды в одну реку…
— Конечно, отдавал себе отчет, что задача тяжелейшая, практически невыполнимая. Когда есть что-то очень хорошее, зачем его трогать? Велик риск уронить планку, понизить уровень. Спектакль 2001 года был потрясающим. Говорю, не боясь показаться нескромным, поскольку речь о работе большой творческой команды. Но «№ 13D» открыл мне артистов, которых раньше не знал. И это прекрасно. Сложилась новая невероятная история, возникла еще одна группа моих друзей. Нынешний состав сразу родился в таком виде, в каком есть. Игорь Верник, Сергей Угрюмов, Станислав Дужников, Паулина Андреева, Ирина Пегова… Я не люблю метаться, выбор сделал и — вперед! Важно увидеть, что человек меня слышит, дисциплинирован, готов развиваться, не жалеет сил и иногда здоровья ради достижения цели. Это мои люди. Мы за любовь, но и за результат. Апостол Павел говорил: «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше». Преданность театру, любовь к коллегам, к Олегу Табакову, к зрителям, к тому, что делаем в жизни, проявляется в наших делах, в их плодах.
— Вы не суеверны, Владимир?
— В каком смысле? Нет, никогда. Тьфу-тьфу-тьфу!
— Ну а как же тринадцать, чертова дюжина?
— О чем вы? Сами же подтвердили, что спектакль шел с фантастическим успехом десять лет!
— Однако незадолго до премьеры новой версии, назначенной на 13 декабря 13-го года, ведущий актер ломает ногу. Знак?
— Бросьте! Вот если бы я спектакль от греха подальше перенес на четырнадцатое, можно было бы спрашивать о суевериях. А с Сережей Угрюмовым произошел несчастный случай. Кто-то неудачно рухнул сверху. На сцене. Не у нас, в другой постановке. Кость сращивали болтами, и Серега вел себя героически. Месяц репетировал на одной ноге, скакал, играл, как мог. Мы лечили его трудом, воспитывали в нем мужество. Правда, был момент, Сергей сам предложил ввести замену. А он много работал, невероятно прогрессировал с каждым днем. И я принял волевое решение перенести премьеру. Конечно, предварительно посоветовавшись с худруком театра. На всю жизнь запомнил историю, много лет назад рассказанную Олегом Павловичем. О том, как накануне премьеры «Обыкновенной истории» в «Современнике» у него случился инфаркт. Все знали, что он очень серьезно готовился к спектаклю, Галина Волчек прекрасно все понимала, и в театре отказались от ввода другого артиста, решили ждать Табакова. И он поправился гораздо быстрее, чем предсказывали врачи. Вот так и с Сережей, которого очень люблю. Хочется верить, он встал на ноги в том числе и благодаря нашей поддержке. Мы своих не бросаем!