Мишка оказался талантливым руководителем, он сначала создал боеспособную военную авиацию, а потом взялся и за гражданскую.
Когда я два года назад посетил Эфиопию, меня принимали в министерстве — у них оно называется администрация гражданской авиации. Там мне подарили портрет отца и рассказали, что все помнят, кто создал и возглавил гражданскую авиацию в стране! В Эфиопии с большим уважением относятся к моему отцу, но никто, в том числе родственники, не знал дня его рождения. У них очень странно относятся к своим предкам — там не принято регулярно ходить на кладбища, на надгробиях не пишут дату рождения и смерти... И только недавно, получив копию учетной карточки из архива МИДа, я узнал, что мой отец родился 14 октября 1908 года. В нынешнем году, следовательно, исполнилось 105 лет со дня его рождения.
Но вернемся к воздушному флоту Эфиопии, маленькому, но героическому. Эта воздушная армия приняла участие в итало-абиссинской войне в 1935 году (Абиссинией раньше называлась Эфиопия). По сути это была первая схватка с фашистскими войсками. И хотя эфиопы не могли противостоять итальянским бомбардировщикам, Мишка Бабичев, имея под своим началом меньше двух десятков одномоторных самолетов с деревянными рамами и фюзеляжами, обшитыми брезентом, не допустил бомбардировок Аддис-Абебы и не потерял ни одной боевой машины. Разумеется, в результате итальянцы все равно выиграли ту войну, потому что силы были совершенно несоизмеримы. Правительство Абиссинии переправили в Великобританию — причем императора вывез мой отец, он к тому времени был личным пилотом Хайле Селассие I. Собственно, до сих пор, насколько я знаю, в Лондоне существует правительство Эфиопии в изгнании — и нынешнее действующее эфиопское правительство его не признает.
— Как вашего дедушку Ивана Филаретовича занесло в такие далекие края?
— Мой дед, как представляется, был человеком непоседливым, авантюрного склада, его все время влекло в путешествия. В середине 1895 года, получив отпуск, он отправился в Эфиопию, где пробыл 11 месяцев. Что его туда потянуло, никто сказать не может. По возвращении в Петербурге он познакомился с графом Леонтьевым — это очень известная фигура в абиссино-русских, ныне русско-эфиопских отношениях, а также с Александром Булатовичем. Они нашли общий язык и подружились, с Булатовичем позже зарегистрировали торговую компанию. В результате дед мой подал прошение об отставке и вышел из армейского служения.
— И чем занялся — торговлей?
— Да, причем торговлей оружием. Испросил разрешение у царя о выезде и уехал. По документам, подписанным царем, ему разрешалось выезжать в любую страну, кроме Эфиопии, поскольку там столкнулись интересы, как я понимаю, России и Франции, да и российских чиновников, приторговывавших оружием, которым была не нужна конкуренция. Поэтому сначала дед выехал в сопредельное государство Джибути, а потом уже целенаправленно въехал в Эфиопию и все-таки занялся поставками оружия. Постепенно он сделал великолепную карьеру, был возведен императором Менеликом II в эфиопское дворянство, получил высокий чин — фитаурари (что означает «атакующий во главе») и назначен главой провинции Валлега, то есть стал государственным чиновником высокого ранга. Таланты деда в управлении не укрылись от императора страны. Он приблизил его к себе, сделал доверенным лицом. У Ивана Филаретовича был один из самых богатых домов в Аддис-Абебе недалеко от резиденции императора. Как пишут, император часто приходил к нему домой поговорить. Потом дедушка женился на красивой и знатной девушке — свояченице императора Менелика II. В этом браке родилось пятеро детей. Два брата и три сестры. С некоторыми из их потомков я встретился, когда был в Эфиопии. В Россию дед так и не вернулся — случилась революция 1917 года, и обо всех мыслях посетить родину пришлось забыть. Русский фитаурари до конца жизни прожил в Аддис-Абебе, там же и умер в 1955 году в возрасте 84 лет. Вот такая замысловатая история получилась у моего деда.
— Как же Михаил Бабичев, знаменитый эфиопский летчик, познакомился с вашей мамой?