— И вы по-настоящему не сыграли? Не поверю!
— Почему не сыграл? Вечером пришел играть. Перед этим подробно прочитал в «Игроке» всю систему игры, которую Федор Михайлович описывает, даже шпаргалку себе сделал. Предложил съемочной группе — ребята, говорю, давайте по системе Достоевского сыграем. Они разделились: режиссер сказал, что никакой системы не бывает, а оператор согласился. Пришли в казино — там, кстати, портреты Достоевского, Тургенева висят. Мне суточные платили очень скромные, но я решил поставить все. Сели за разные столы, я шпаргалку положил рядом. И за 40 минут на свои 36 марок выиграл 185 марок, соседи по моей бумажке тоже выиграли, а режиссер проиграл! Очень злился потом и даже напился. Вечером директор позвал меня на ужин, и я ему рассказал, что играл по шпаргалке. Так он меня упросил отдать ему эту бумажку, а в ответ дал мне бесплатный пожизненный билет в казино, который я потом потерял — в собственной квартире — и до сих пор найти не могу.
— Это вас Федор Михайлович отвел!
— Да, не иначе. Я потом, когда бывал в Баден-Бадене, в казино даже не заходил.
— Вы, наверное, все произведения Достоевского прочитали?
— Все-все, и даже все вокруг, так что можно считать меня достоеведом-любителем. Я серьезно этим занялся в 1981 году: понял, что надо знать все про Федора Михайловича, потому что иногда люди меня воспринимают как самого Достоевского — задают вопросы и ждут ответа, как от писателя.
— Как вы думаете, почему романы вашего предка так популярны?
— Потому что он о людях писал, о душе, о страстях. У меня есть теория: я изучил всю генеалогию рода Достоевских — кстати, в 2006 году отмечалось 500-летие этого рода, — и оказалось, что почти 80 процентов предков писателя были священниками. А священник должен был уметь составлять проповедь — такую, чтобы в сердце вошла и отозвалась. И это умение накапливалось, накапливалось — и выплеснулось в Федоре Михайловиче Достоевском.
— На вас оказали влияние его философия, его взгляды, его отношение к политике, к общественному устройству?
— Конечно, я тоже себя считаю монархистом. Уверен, что только самодержавие соответствует русскому духу, и полагаю, что мы когда-нибудь вернем себе такую монархию.
— Значит, и с Романовыми общаетесь?
— Общаюсь, я даже принял участие в судьбе правнука Александра Второго от морганатического брака — Георгия Юрьевского. Я с ним встретился в доме барона Эдуарда Александровича Фальц-Фейна, моего свойственника — его отец первым браком был женат на родной сестре моей бабушки. Так вот Георгия Юрьевского я у него увидел. Очень симпатичный молодой человек, порода видна. Мы с ним подружились. С официальными Романовыми он познакомился только на перезахоронении якобы царских останков.
— Вы не верите, что это были именно останки членов царской семьи?
— Нет, не верю, не признаю. Потому что я читал у барона Фальц-Фейна оригиналы документов расследования еще по следам расстрела, самых первых следователей — документы из того самого архива следователя Николая Соколова, еще до того, как барон обменял их на архив князя Лихтенштейна, который Красная армия вывезла в 1945 году. Поэтому я абсолютно уверен, что на месте захоронения останков царской семьи очень много поработало КГБ и настоящих костей не найти. И меня в этом не переубедить.
Санкт-Петербург
Наталья Шкуренок
Война миров / Политика и экономика / Exclusive
Сто лет назад родился один из самых засекреченных ученых на планете. Имя его — академик Михаил Янгель. Именно его принято сегодня величать создателем ядерного щита России. Именно его детище спровоцировало Карибский кризис в далеком 1962-м. Это с его именем ассоциируется эра межконтинентальных баллистических ракет. Это его «Сатану» в НАТО боялись как огня.