— Как находили друг друга покупатели и продавцы черного рынка пластинок?
— Это не был черный рынок в буквальном смысле этого слова, и это не была толкучка, как на «Горбушке». Торговля шла по квартирам и общежитиям. Самые ушлые меломаны составляли определенную среду, которая занималась покупкой пластинок, обменом, заказами. Они были как б/у, так и абсолютно новые. Бэушные могли происходить из совершенно разных источников, а новые западные альбомы привозили спортсмены, артисты, дипломаты, моряки, а также студенты из стран третьего мира, которые учились в наших институтах. Из своих Гвинея-Бисау, Перу и прочих они ехали через Берлин, Париж, Лондон и там затаривались. Привозить пластинки им было выгодно, поскольку стоили они у нас бешеных денег. Если на Западе средняя цена пластинок была в районе 3—4 долларов, то у нас за них давали 50—70 рублей. Привозить пластинки было даже выгоднее, чем джинсы. Контакты на черном рынке устанавливались довольно быстро и были прочными — мы в этом остро нуждались.
— Что представляла собой первая советская дискотека?
— Наша дискотека была почти наверняка первой в Москве — по крайней мере альтернативных версий не имеется. Скорее всего, она была первой и в России, а может, и во всем СССР. Хотя не исключаю, что нечто подобное существовало, например, в прибалтийских республиках. Никто вообще не знал, что это такое. Я часто рассказываю в качестве анекдота, что даже самого слова «дискотека» тогда не существовало в словаре. И во время первых дискотек к пульту и стопке пластинок подходили эмгэушные студенты и говорили: «А вот предыдущая пластинка нам очень понравилась, мы хотели бы ее взять…» Когда я отвечал, что взять ее невозможно, потому что она моя и стоит на черном рынке больших денег, они сильно удивлялись. Говорили: у вас же дискотека, а это как библиотека, но только с дисками, так что можно взять послушать, а потом вернуть…
Дискотеки наши состояли из двух частей. Первая часть — информационная, вторая — танцевальная. По принципу — сначала лекция, а потом танцы. Информационная часть продолжалась примерно час, я рассказывал о каких-то своих любимых группах, о биографиях музыкантов, ставил треки с альбомов, показывал слайды. Обычно речь шла о группах и исполнителях так называемого прогрессивного рока, которыми я в то время особенно увлекался. Pink Floyd, Jethro Tull, Фрэнк Заппа, Emerson Lake and Palmer, King Crimson. Вторая часть продолжалась два часа и была чисто танцевальная. Мы крутили хард-рок или глэм-рок. Дэвид Боуи, Слэйд, ранний Элтон Джон. Немного фанк-музыки, регги. Под Джеймса Брауна хорошо шли танцы. Плюс популярные хиты вроде «Шизгары».
— Для советского человека западная музыка была, мягко говоря, непривычной...
— Люди, приходившие к нам на дискотеку, эту музыку любили, потому-то, собственно говоря, и пробирались в субботу в это кафе и платили то ли рубль, то ли два, что было по тем временам недешево. Думаю, что именно в то время, в 70-е годы, увлечение рок-музыкой охватило максимально широкие молодежные пространства. Помните, у Юры Шевчука была песня «Хиппаны» — про деревенских хиппарей… Так вот вся эта рок-н-ролльная хипповая история тогда была вовсе не уделом городских пижонов, мальчиков-мажоров и золотой молодежи. Эту музыку любили все. Другое дело, что степень проникновения в нее и степень ее доступности были разными. Своим друзьям я постоянно записывал на магнитофон всякие пластинки и делал это всегда бесплатно. Записи имели бешеный успех.
— А куда же смотрела цензура? Как это она не замечала ваших дискотек?
— Поначалу благодаря тому, что никто не знал, что собой представляют дискотеки, не было и никакого контроля. Но осенью 74-го мы были вынуждены ее прикрыть — как раз из-за цензуры. К тому времени в Москве уже появилось некоторое количество дискотек, только в МГУ их было несколько. А потом пришли люди из комитета комсомола МГУ и сказали: у вас тут дискотеки проходят, будьте добры, отчитывайтесь нам о репертуаре, мы должны знать, что за музыку вы крутите и что рассказываете. Когда я узнал, что они будут эти списки редактировать, то сказал: нет, ребята, на такое я пойти не могу, проще лавочку прикрыть. Что и сделал, хотя дискотека приносила нам много радости и даже кое-какие деньги.
— А русская музыка на тех дискотеках звучала?
— Мы не ставили ее по двум причинам. Во-первых, русской музыки в этом стиле тогда и не было. На тот момент все наши группы, за исключением разве что «Машины времени», исполняли западную музыку. Зачем нам было ставить Джонни Винтера в исполнении группы «Удачное приобретение», если мы могли поставить реального Джонни Винтера? И второй момент был чисто технический. Мы ставили пластинки, а не катушки на магнитофонах, как это потом происходило на советских дискотеках. Мы использовали виниловые диски, сорокапятки. Никакой русской рок-музыки фирма «Мелодия» в 70-е годы не выпускала.