Семейный переполох
«Любовный переплет» (режиссер Джулиан Фарино) — комедийная мелодрама с небольшой долей сатиры. В ней снималась масса хороших актеров — Хью Лори, Кэтрин Кинер, Оливер Платт, Сэм Розен. Дружные соседи, разветвленные взаимоотношения, намеченный родителями роман дочки одного семейства с отпрыском другого — все это переворачивается вверх тормашками, когда девушка влюбляется в папу суженого. В прокате с 13 декабря.
Мадонна Рокфеллера и другие
В рамках Московского салона изящных искусств с 13 по 18 декабря аукционный дом Christie's устраивает выставку «Итальянское Возрождение в Москве», на которой впервые покажет в России шедевр Сандро Боттичелли «Богоматерь с младенцем Христом и св. Иоанном Крестителем», полвека принадлежавший семье Джона Рокфеллера. Последнее время картина хранилась в частной нью-йоркской коллекции. Кроме этого, на предаукционной выставке будут работы ведущих художников флорентийской и венецианской школ живописи. Экспоцентр, павильон «Форум».
Писатели берут деньгами / Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге
Писатели берут деньгами
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге
Вслед за «Большой книгой» назвала своего лауреата и премия «Русский Букер». На торжественном банкете 4 декабря жюри во главе с критиком и эссеистом Самуилом Лурье объявило лучшим романом двух прошедших лет (напомню, в прошлом году вручался лишь итоговый «Букер десятилетия» — на обычный ежегодный премиальный процесс не хватило времени из-за затянувшихся поисков спонсора) книгу Андрея Дмитриева «Крестьянин и тинейджер».
Старательно следующий канонам прозы писателей-деревенщиков текст Дмитриева, по сути дела, полностью исчерпывается своим названием (которое, кстати, в пух и прах раскритиковал председатель жюри). Двое главных героев, деревенский мужик и городской мальчишка, в силу обстоятельств вынужденные тесно взаимодействовать между собой, ищут точки соприкосновения и — surprise! — в изобилии их находят, тем самым успешно наводя мосты между деревней и городом, старым и новым, прошлым и будущим. Одним словом, проза неплохая, безусловно, культурная и интеллигентная, но при этом предсказуемая, не отбрасывающая тени и не имеющая шансов на широкий читательский успех.
Тем не менее именно книга Дмитриева получила букеровские лавры (вместе с прилагающимися к ним полутора миллионами рублей) если не при полном одобрении, то уж по крайней мере при безоговорочном согласии литературной общественности. В самом деле, кому и дать-то, когда в шорт-листе были сплошь авторы, уже увенчанные теми или иными премиями. Ольга Славникова с ее «Легкой головой» не имела шансов, потому что несколько лет назад уже получала «Букер» за роман «2017». Марина Степнова со своими «Женщинами Лазаря» всего неделю назад стала лауреатом «Большой книги», как и Евгений Попов — правда, с другой книгой, а не с вошедшим в букеровский шорт-лист романом «Арбайт». Но все равно — не давать же вторую премию в одни руки. «Немцам» Александра Терехова уже выдали «Нацбест», так что никаких реальных конкурентов у Дмитриева не оставалось. Конечно, была еще журналистка Марина Ахмедова, однако ее роман «Дневник смертницы», похоже, с самого начала никто не воспринимал всерьез — да и молода она тягаться с Дмитриевым, который уже не раз входил в букеровские шорт-листы и вообще, что называется, первым занимал.
Логика кажется безупречной — до тех пор пока в голове вдруг не проворачивается какая-то шестеренка и не раздается властный сигнал «Стоп!». В самом деле, что за бред — почему премия за лучший русский роман вручается не исходя из объективных достоинств текста, а по каким-то совершенно иным соображениям? Англичане, к примеру, без малейших сомнений вручили в этом году второго «Букера» Хилари Мантел. А наличие у Джонатана Литтелла Большой премии Французской Академии за «Благоволительниц» не помешало ему получить в том же году за этот роман еще и «Гонкуров»...
У нас такая ситуация невозможна в принципе: в отличие от западных премий, работающих на поднятие тиража, отечественные литературные награды — отнюдь не только «Букер» — ценны исключительно своей денежной составляющей, поскольку никаких тиражей они не поднимают и продажам не способствуют. А это значит, что из более или менее объективного критерия оценки реального положения дел в литературе премии превращаются в своеобразный писательский распределитель — банальное средство дележки денежных средств между литераторами в соответствии с правилами очередности и равномерности. И тут, конечно, любые пересечения выглядят вопиющим нарушением справедливости, которого нужно избегать любой ценой — в том числе и премируя произведения второго ряда. Как следствие, разочарованный читатель убеждается в том, что премии ориентируются не на него, и перестает выражать свое к ним доверие, не покупая книги лауреатов в магазинах...