В американский прокат вышел фильм Энга Ли «Жизнь Пи»
«Жизнь Пи», фантастико-экологический триллер американизированного тайваньца Энга Ли, творца «Крадущегося тигра, затаившегося дракона» и «Горбатой горы», настолько необычен, что его трудно с чем-то сравнивать. Самая близкая аналогия — «Робинзон Крузо» (книга) пополам с «Шестым чувством» (фильм). Но аналогия очень приблизительна. Чудесное выживание смекалистого и двужильного одиночки в условиях враждебной окружающей среды — да, это, конечно, сюжетная идея «Робинзона». Но герой Дефо сидел на земной тверди, пусть и на ее краешке, и у него в какой-то момент появлялся дружелюбный соратник Пятница. Индийский юноша со странным математическим именем Пи несколько месяцев плыл по Тихому океану на шлюпке, и в ней он сосуществовал с совершенно недружественным бенгальским тигром.
Что же касается похожести на «Шестое чувство», то эффектный прием раскрытия истины в финале, переворачивающего все действие вверх тормашками, здесь, в истории спасения Пи, осложнен одним важным нюансом. Обе версии спасения, которые юноша рассказывает японским следователям, имеют свои плюсы и минусы по части убедительности. Хотите — верьте первой, красивой, тигровой, хотите — второй, неприглядной, человеческой. Вернее, античеловеческой, потому что в ней выживание пацана замешено на крови. В этой амбивалентности была соль экофилософской притчи канадца Янна Мартела «Жизнь Пи», получившей в 2002 году премию «Букер» и ставшей мировым бестселлером (она издавалась и в России). Стилистически безупречный, блистательно зрелищный фильм Энга Ли, снятый им впервые в его карьере в формате 3D, быстро стал мировым блокбастером. Еще не выйдя в прокат на десятках территорий, он уже окупил немалый бюджет 120 миллионов долларов, собрав в США и в нескольких других странах 200 миллионов долларов. Дивные виды океана, гневного и спокойного, фейерверки природных чудес и, главное, невероятное и все-таки убедительное укрощение мальчиком строптивого зверя, долго еще мерцают в памяти страшноватой, притягательной и умной сказкой.
Нью-Йорк
Золотые орехи, серебряные шары / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Золотые орехи, серебряные шары
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Вышла «История елочной игрушки» Аллы Сальниковой
Когда еще и читать такие книги, как не под Новый год — любуясь наряженной елкой или предаваясь воспоминаниям о елках своего детства. Однако книга историка Аллы Сальниковой — это не столько сентиментальное путешествие по волнам коллективной памяти читателей, выросших в советское и постсоветское время, сколько глубокое исследование того, как эпоха отливала и запечатлевала себя в предметах.
«Беспредметная красивость» елочных украшений эпохи модерна сменялась жестким тоталитарным запретом на «буржуазный» елочный декор во второй половине 1920-х годов, который в свою очередь уступал место новой елке советского образца — порождению сталинской концепции, согласно которой «жить стало лучше, жить стало веселей». Бесхитростные «дрезденские» игрушки из тисненого картона, простенькие ватные самоделки, бумажные флажки и хрупкие восковые отливки вытеснялись фабричного производства стеклянными домиками, шарами, хлопушками, красноармейцами и физкультурниками. Венчающая елку звезда из шестиконечной — рождественской — превращалась в пятиконечную — революционную...
Впрочем, если придирчивый поиск в елочной мишуре таинственных знаков времени не кажется вам занятием достаточно увлекательным, все равно не спешите откладывать книгу Сальниковой: великолепные картинки, запечатлевшие игрушки (а также открытки и прочую новогоднюю атрибутику) разных лет, наверняка вызовут у вас приятную ностальгию.
Сны наяву / Искусство и культура / Художественный дневник / Театр
Сны наяву
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Театр
«Почтигород» Джона Кариани в Театре на Малой Бронной
Не знаю, кто определил жанр этого представления как «сон в зимнюю ночь» — автор пьесы Almost, main Джон Кариани или режиссер спектакля «Почтигород» Сергей Голомазов. Во всяком случае истории, пригрезившиеся драматургу, постановщик материализовал, ни на минуту не забывая, что они всего лишь видения. Историй девять, и персонажи сменяют друг друга с клиповой скоростью. Каждая история рассказывается ради того, чтобы с каждым из них произошло чудо — пробуждение любви. Всякий раз на свой лад, потому как люди — разные. И слова «чудо», «любовь», «нежность», «грусть» в этом случае надо было бы писать с прописной буквы. И вовсе не из-за романтической возвышенности, а, напротив, благодаря гротескной заостренности. Вот такой здесь парадоксальный лиризм, проиллюстрированный в финале, вернее, в выходе на поклоны, когда все счастливо соединившиеся пары выбегают к рампе в торжественных свадебных нарядах... обутые в валенки. И артисты прекрасно чувствуют себя в иронической атмосфере спектакля.