Уже после утверждения в должности главы правительства Черномырдин рассказал любопытные подробности, о которых я даже не догадывался. По словам Виктора Степановича, накануне рейтингового голосования на съезде его и первого вице-премьера Шумейко пригласил Гайдар: «Мы из одной команды, верно? Давайте так. Если не пройду, вы снимете кандидатуры». Черномырдин возразил: «А почему, собственно? Состоится первый тур, а там решим, что делать, как лучше сложить депутатские голоса, чтобы в итоге победил член нашей команды». Егор не принял плана. ЧВС не мог скрыть удивления... По итогам голосования первое место занял Скоков, вторым с незначительным отставанием шел Черномырдин, третьим на почтительном расстоянии — Гайдар. Если бы дистанция оказалась не столь внушительной, Ельцин наверняка поставил бы во главе правительства Егора, а так Борис Николаевич не рискнул еще сильнее обострять отношения с депутатами. Кстати, и Каданников, которого мы продвинули в список для рейтинга, лишь на трибуне понял, в чем смысл задуманной с его участием комбинации. Человека попросту забыли проинформировать о сути маневра, и он без затей предложил голосовать за Гайдара, выстрелив вхолостую… До сих пор считаю: наша ошибка заключалась в том, что мы не вели открытую игру внутри своей команды. Егор после поражения на съезде не предложил уйти вместе с ним в отставку, тема не обсуждалась. Было другое: Гайдар пришел к Черномырдину и каждому дал характеристику, основным пунктом которой было, почему того или иного человека не нужно брать в новое правительство. Если бы он собрал нас и предложил: «Ребята, пишем заявления и — в оппозицию», — появился бы предмет для обсуждения. Мне стало не по себе, когда узнал от ЧВС, что Егор всех представил в «лучшем» виде… Виктор Степанович сказал: «По тебе он тоже прошелся…» Я спросил: «Что говорил?» Черномырдин отказался повторить, лишь заинтриговал: «Но поверь, у меня старая привычка делать записи, и вот в этом блокнотике весь разговор законспектирован…» Я решил уточнить: «Но хоть кто-нибудь удостоился доброго слова?» Тогда-то и прозвучали фамилии Чубайса и Салтыкова… ЧВС рассказывал все не ради того, чтобы настроить меня против Гайдара. Боже упаси! Он выразился максимально определенно: «Я тебя, Шохин, в правительство не взял бы. Не люблю вас, либералов. Но после таких «рекомендаций» предлагаю остаться на прежней позиции. Будешь моим замом?»
— Вы так и не выяснили, что же именно сказал в ваш адрес Гайдар?
— Меня не содержание комментария интересовало, а сам факт его появления. Первая реакция: «Не может быть. Не верю!» Тут Черномырдин и продемонстрировал — правда, издалека — стенограмму беседы... Тем же вечером мы с Егором разругались в дым. Я приехал на дачу, смотрю: в доме Гайдаров горит огонек. А у меня сидели два товарища — Костя Кагаловский, будущий коллега Михаила Ходорковского, ныне по понятным причинам проживающий в Лондоне, и Андрей Бугров, теперешний председатель совета директоров «Норникеля» и член правления РСПП. Я говорю: «Пойду сейчас Егору морду бить. Будете моими секундантами?» Приходим. Спрашиваю без обиняков: «У меня состоялся неприятный разговор с ЧВС. Правда, что ты нас сдал, опустив ниже плинтуса своими характеристиками?» Егор начал объяснять: «Считаю, мы все должны написать заявления об отставке. Пусть новый кабинет окажется профессионально несостоятельным, нам же лучше». Ладно, говорю, а почему никому не сказал о планах, действовал на свое усмотрение? Гайдар завелся: да ты, да я… Мол, не понимаешь ситуацию, а берешься судить. Тогда я ответил, что сделаю все зависящее для создания сильного и дееспособного правительства. Было видно: Егор очень хотел стать премьером, верил, что Ельцин отстоит его кандидатуру, тяжело переживал неудачу с назначением и решил сжечь мосты. В общем, поговорили мы в тот вечер на повышенных тонах. Жена Гайдара Мария Стругацкая потом предъявляла претензии: «Высказал бы Егору что угодно, но без свидетелей…» Конфликт мог остаться нашим междусобойчиком, внутренним делом, а так информация уплыла… Нужна была публичная реакция, отсюда и легенда, будто я предал команду младореформаторов, позарившись на теплое место в новом правительстве. Защитная реакция… А я и тогда так думал, и сейчас считаю, что нельзя подвергать страну риску дополнительных потрясений из-за обид или ради удовлетворения собственных амбиций.