В начале 60-х годов проблемами антарктических ледников занялся Игорь Алексеевич Зотиков, ставший впоследствии известнейшим гляциологом и членом-корреспондентом Академии наук. Так сложилась судьба: он окончил МАИ, работал у Королева газоаэродинамиком, рассчитывал сопла для ракет, но в силу неизвестных мне обстоятельств увлекся исследованиями ледников. Ему удалось впервые рассчитать зависимость температуры плавления ледника от определенного давления. Температура ледника повышается от поверхности ко дну, потому что на поверхности он имеет контакт с холодной атмосферой, а чем глубже, тем становится теплее. Кроме того, чем больше давление, тем температура также выше. В итоге ученый рассчитал, что при определенном давлении могут возникать условия для таяния ледника. Как известно, вода несжимаема, поэтому после таяния она уже никуда не денется. Если есть углубление в коренном ложе, то вода будет скапливаться именно там. Тогда и была впервые высказана теоретическая возможность существования подледниковых озер в Антарктике.
К концу 70-х американские, британские и советские исследователи начали активно внедрять радиолокационные методы измерения толщины ледников. Радиолокатор устанавливался на самолет, и тот галсами покрывал Антарктику на больших расстояниях. В некоторых районах были получены совершенно отличные от обычной формы отражения радиолокационного сигнала. В том числе и вблизи станции Восток. Думали, что это ошибка измерений, какой-то сбой аппаратуры. Никто всерьез не говорил о существовании подледникового озера в Антарктике.
— Когда стали подтверждаться догадки?
— В начале 90-х. Европейцы запустили спутник ERS-1 с высокоточным альтиметром, измерявшим высоту подстилающей поверхности. Когда стали обрабатывать результаты его измерений над центральной и восточной Антарктикой, обнаружили в районе станции Восток достаточно большую ровную площадку длиной более двухсот и шириной несколько десятков километров. После этого Зотиков и Капица вместе с британскими коллегами сопоставили новые сведения с имевшимися сейсмограммами и результатами радиолокационных съемок. Так родилась гипотеза о существовании большого подледникового озера. Сообщение об этом сделали в июле 1994 года в Риме — на международной открытой конференции Научного комитета по антарктическим исследованиям. Я сам присутствовал при этом событии. Делал доклад Капица. По его предложению озеру дали имя Восток в честь станции.
В 1995 году в журнале Nature появилась публикация об этом открытии. Дальше, естественно, гипотезу нужно было подтвердить. Разумеется, в 90-е годы у нас никто на это денег не выделял. И мы с моим очень хорошим другом Валерием Николаевичем Масоловым, начальником антарктической геофизической партии Полярной морской геологоразведочной экспедиции, базирующейся под Санкт-Петербургом в Ломоносове, на свой страх и риск организовали специальные сейсмические исследования на станции Восток. Мы искали доказательства существования под ледником водного слоя. Затем дополнили эти данные наземными радиолокационными исследованиями. На авиационные у нас денег не было. К тому же наземные исследования давали намного более высокую точность географического определения береговой черты. В общем, пошли по пути управляемого эксперимента. Транспортер тащил за собой балок с радиолокационной аппаратурой, которая фиксировала сигналы, отраженные от воды и от коренных пород. Мы пересекали береговую линию, разворачивались и под углом шли обратно. Так и ездили змейкой, что помогло очень четко определить положение береговой черты. Таким образом, за десять лет, с 1997-го по 2007-й, мы обошли весь периметр озера.
— Получается, что до 2007 года параметры озера еще не были известны?
— Мы имели некое представление по космическому снимку, но радиолокация давала нам точные данные. Например, в 2000—2001 годах американцы облетели на самолете с радиолокационным измерителем всю акваторию озера, но карты береговой черты не смогли построить, потому что интервалы между галсами у них составляли пять — семь километров. Точность наших наблюдений оказалась намного выше.