Я поняла, что оплошала. С тех пор зарубила себе на носу: никогда и никому не верь в политике. Выгнала Рявкиных, назвала партию «Наш выбор».
Дальше начала мучиться со сбором 50 тысяч подписей. Было очень трудно сделать это по всем регионам практически без денег. Качественных подписей собиралось все меньше, все становилось сложнее и сложнее. Конечно, расстроилась. Но я тринадцать лет провела в политике, поэтому чего уж там… Еще и из администрации президента пошла информация: зря ты деньги палишь и бесконечно дергаешься — тебе партию все равно не зарегистрируют.
Тут в большую политику явился Михаил Касьянов, и все мне стали советовать: надо к нему идти. Когда в моей партии наметился финансовый кризис, я встретилась с Михаилом и предложила влить свою партию в его. Понимала, что у него есть средства, он бывший премьер и в такой кампании все будет куда сильнее и круче. В отличие от многих демократов у меня лишних амбиций не было: появилась более сильная фигура, мужчина, русский — нет проблем, пожалуйста. В общем, мы договорились.
Касьянов решил создавать партию на базе Демократической партии России. Но перед учредительным съездом начались игры Андрея Богданова, нацеленные на перехват контроля над ДПР. Касьянов мне позвонил: «Либо возвращайтесь в самостоятельное плавание, либо мы идем вместе до конца, но риски страшные. По моим сведениям, нам на базе ДПР ничего не дадут сделать, а времени мало». Я поняла, что устала. Решила, что у меня уже не осталось сил одной сражаться с прохиндеями в политической тусовке. Сказала: будем биться вместе до конца.
Съезд планировался в Октябрьском зале Дома союзов. А накануне нам сказали, что там проведет свой съезд Богданов. В последний момент мы все переместили в Измайлово. Приехали — а там «Молодая гвардия», науськанная Демидовым, пикеты строит с какими-то оскорблениями, масками ослов… Уже в фойе был чистый кошмар. Мы под охраной прошли в зал, где удалось собрать лишь своих. В общем, все грохнулось.
Когда потом это происходило с Михаилом Прохоровым, я узнала почерк. Все один в один: тот же самый Богданов, бесконечный, вечный, никакой, не берущий никаких процентов на выборах, выступает спойлером, киллером, кем угодно. Неужели у людей нет другой профессии, неужели так можно всю жизнь самореализовываться? Хотя есть же профессиональные киллеры, которые умеют только убивать…
В общем, у нас с регистрацией ничего не вышло, но мы все равно проработали до 2006 года. Я была членом политсовета и президиума. Привела Касьянову много хороших региональных отделений и людей. Хакамаду они любили, но понимали, что крыши нет. А тут появилась какая-то серьезная крыша, и они были счастливы, начав работать на Михаила.
У Касьянова на даче я проводила предновогодние вечера, мы ели шашлыки, беседовали. Гарри Каспаров во всех переговорах участвовал. Кидались всякими идеями, рассуждали. В какой-то момент я поняла: это путь в никуда, ничего не выйдет. Изначально я считала Касьянова серьезным альтернативным кандидатом на президентских выборах 2008 года при условии, что он из чиновника высочайшего уровня превратится в политика. Но этого не случилось. У него был ближний круг из людей, с которыми он прошел огонь, воду и медные трубы. Это чиновничья черта: доверять только своим. А тут — Хакамада, пусть даже проверенная боями, но все-таки не своя. О многих его решениях я узнавала чуть ли не по телевидению.
Вдруг поняла, что устала, что надоело ходить по кругу. Я уже в СПС все это прошла: с одной стороны, есть команда, с другой — в этой команде есть более равные и менее равные. Вся проблема была в деньгах. Была бы у меня финансовая мощь, я бы на равных партнерствовала с Касьяновым, но деньги были лишь с его стороны. И он, естественно, считал, что ему нужен свой пиар, а не мой.
Кстати, наше знакомство с Михаилом началось с того, что он предложил гениальный план. Сказал: «На носу московские выборы, а вы после президентской кампании в Москве имеете огромный потенциал: 25 процентов. Возглавите объединенный блок, пусть даже на базе «Яблока», и туда войдут все: и бывший СПС, и яблочники, и все остальные. Я готов быть посредником при переговорах об объединении. Вы будете в списке номером один, потом, например, Митрохин, потом, скажем, Рыжков. Сначала станем влиятельной фракцией в Москве, потом будем двигаться дальше». Я согласилась. Касьянов начал вести переговоры, и я тоже — с Белых, с Рыжковым, с другими. Но вновь ничего не вышло: «Яблоко» отказалось, все развалилось.