Но поступать правильно – нелегкий труд! И Гипероблако подозревало, что в ближайшем будущем делать правильные и мудрые вещи будет все сложнее и сложнее.
Сейчас люди просто неспособны понять это, но в конце концов поймут. Гипероблако верило в это, но не потому, что так подсказывало ему его виртуальное сердце, в потому, что оно просчитало шансы за и против.
– Вы что, думаете, я вам что-то скажу, если вы меня не отвяжете от стула?
Неожиданно все трое бывших агентов Нимбуса, едва не отталкивая друг друга, бросились освобождать Грейсона. Их уважению к Грейсону и смирению перед ним не было предела – так же вели себя и тоновики. Живя последние несколько месяцев уединенной жизнью в монастыре тоновиков, Грейсон был лишен контактов с внешним миром и не знал, какое место он в нем занимает. Но теперь ему кое-что становилось понятно.
Как только Грейсон был развязан, бывшие агенты облегченно вздохнули, словно почувствовали, что избежали наказания за медлительность.
Как странно, подумал Грейсон, что власть может так быстро и полностью переходить из рук в руки. Троица агентов теперь всецело зависела от его, Грейсона, расположения. Он мог сказать им что угодно. Мог приказать им встать на четвереньки и лаять по-собачьи, и они бы исполнили его приказание. Он держал паузу – пусть подождут, потерпят!
– Эй, Гипероблако, – наконец произнес он. – У тебя есть что-нибудь, что я мог бы сообщить этим бывшим агентам Нимбуса?
Гипероблако принялось что-то говорить в наушник. Грейсон слушал.
– Вот как… Интересно, – сказал Грейсон.
Потом повернулся к главному среди агентов и улыбнулся настолько тепло, насколько позволяли обстоятельства.
– Гипероблако говорит, – сказал он, – что оно позволило вам похитить меня. Оно знает, что ваши намерения достойны понимания и уважения, госпожа директор. У вас доброе сердце.
Женщина порывисто вздохнула и приложила руку к груди, словно Гипероблако действительно дотянулось до нее и погладило ее сердце.
– Оно знает, кто я? – спросила она.
– Гипероблако знает вас всех троих, – ответил Грейсон. – Может быть, даже лучше, чем вы знаете себя.
Затем он повернулся к мужчинам и продолжил:
– Агент Боб Сикора; двадцать девять лет службы. Рейтинг хороший.
Потом подумал и ехидно добавил:
– Но не безупречный.
И продолжил, обратившись к человеку с блокнотом:
– Агент Тиньсю Цянь; тридцать шесть лет службы, специализация – мониторинг качества системы занятости.
Затем он повернулся к женщине, возглавлявшей троицу агентов.
– А вы – Одра Хиллиард, один из наиболее подготовленных и эффективных агентов Нимбуса в Мидмерике. Почти пятьдесят лет безупречной службы, благодарности и продвижения по службе и, как результат, – самая почетная должность в регионе, директор Интерфейса Управления в Фалкрум-Сити. По крайней мере, так было, пока существовал Интерфейс Управления.
Грейсон знал, что последние слова больно ударят по бывшим агентам, причем ударят ниже пояса. Но когда тебя привязывают к стулу, да еще на голову надевают мешок, это, как ни крути, немного раздражает.
– Ты говоришь, Гипероблако по-прежнему слышит нас? – сказала директор Хиллиард. – И работает ради нашего блага?
– Как и всегда, – ответил Грейсон.
– Тогда, пожалуйста… Попроси его, чтобы оно дало нам задание. Пусть определит нашу цель. Без цели жизнь агента Нимбуса становится бессмысленной. Мы так больше не можем!
Грейсон согласно кивнул и принялся говорить, обратив взор кверху – конечно, ради дополнительных эффектов.
– Гипероблако! – начал он. – Есть ли важная информация, которой я мог бы поделиться с бывшими агентами Нимбуса?
После этого он некоторое время слушал, попросил Гипероблако повторить, что оно сообщило, после чего повернулся к стоящей в страшном напряжении троице.
– 8.167, 167.733, – произнес он.
– Что? – после некоторой паузы спросила директор Хиллиард.
– Это то, что сообщило Гипероблако. Вы попросили определить вам цель, и оно назвало эти цифры.
Агент Сикора быстро набрал цифры на экране блокнота.
– Но… но что они означают? – спросила Хиллиард.
Грейсон пожал плечами:
– Не имею ни малейшего представления.
– Так попроси, чтобы Гипероблако объяснило, что имело в виду.