Конечно, в этом фильме переночевали и дурацкие боевики с погонями, и комедийные сериалы 70-х, и ранний Тарантино эпохи «Настоящей любви». В наш технологичный век такое ретрорукоделие смотрится ностальгически и заставляет прощать несуразности. Половина бюджета в два миллиона долларов пошла на закупку прав на песни для саундтрека. Почти все участники проекта связаны дружбой, поэтому работали без гонораров. На главную женскую роль Шепард пригласил свою невесту. Крупные компании охотно берут такие самостийные безделки в дистрибуцию — у нас фильм прокатывает российское подразделение Disney. Да и режим строгой экономии себя оправдал: бокс-офис «Хватай и беги» уже 15 миллионов долларов.
Просто, как жизнь / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Просто, как жизнь
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Вышел сборник рассказов Анны Матвеевой «Подожди, я умру — и приду»
Есть мнение, что рассказ — жанр тренировочный, как бы подготовительный, подходящий для авторов неопытных. Дескать, десяток-другой рассказов, и вот уже рука набита — можно браться за роман. На практике именно так чаще всего и происходит — поэтому современные российские рассказы по большей части трагически неудобочитаемы (добавьте сюда устойчивую нелюбовь к рассказам со стороны издателей, и плачевная картина упадка жанра предстанет перед вами во всей своей полноте). По счастью, в случае с Анной Матвеевой из Екатеринбурга последовательность была обратной: ее первым заметным текстом стала повесть «Перевал Дятлова», вошедшая в шорт-лист Премии Ивана Петровича Белкина. Потом был роман «Есть!» — совершенно отличный, но почему-то обойденный и премиями, и вниманием читателей. И вот наконец в лучшем издательстве страны в «Редакции Елены Шубиной», опубликоваться у которой считают удачей обладатели крупных отечественных литературных премий, вышел сборник матвеевских рассказов «Подожди, я умру — и приду».
В жанре рассказа Матвеева без преувеличения блистает. Почти все тексты, вошедшие в ее нынешний сборник, на условной шкале литературного качества располагаются между отметками «очень хорошо» и «отлично», со взлетами на уровень «ого!».
По классу «ого!», без сомнения, проходит рассказ «Под факелом» — словно бритвой вырезанная история одной обычной жизни, по-чеховски безжалостная и по-чеховски же емкая. Десяток друзей юности договариваются ровно через двадцать лет встретиться в Америке под факелом статуи Свободы, однако на встречу приходит лишь один человек — главный герой. Между этими двумя точками укладывается, как водится, большая и сложная биография — несчастливый брак, удачная журналистская карьера, горький адюльтер, слом эпох, бестолковые попытки стать писателем в угоду нелюбимой жене, манерно примеряющей на себя образ Веры Набоковой... Как все это умещается меньше чем в сорок страниц не самого большого формата — загадка сродни феномену женской сумки.
В рубрике «отлично» — рассказ «По соседству». И тут снова загадка — только уже совершенно иного, противоположного, прямо скажем, рода: целых двадцать страниц, а действия на них всего ничего, один дежурный семейный визит на кладбище. Собственно, и пересказывать нечего: две женщины, молодая и старая, идут на могилы к своим любимым — матери молодой и дочери старой, а попутно делают уборку на третьей — соседней и заброшенной — могиле, где похоронен юноша, почти мальчик. Обычный день, обычная работа, привычная, давно ставшая частью обмена веществ скорбь — словом, ничего особо увлекательного. Вдохнул, выдохнул — вот история и закончилась. Двадцать страниц без единого лишнего слова.
Где-то чуть выше «очень хорошо» балансирует рассказ «Остров Святой Елены», а в нем снова — целая жизнь, женская. И в центре этой жизни — глупая и случайная в общем-то любовь, начавшаяся и закончившаяся одинаково по-дурацки, но почему-то ставшая смыслом тридцатилетнего бесплодного ожидания.
Брошенные нелюбимые дети (чаще девочки), одинокие несчастливые женщины (почти всегда учительницы), бестолковые, никуда не ведущие отношения — Анна Матвеева вроде бы все время пишет о том же, о чем и все среднестатистические российские писательницы, из поколения в поколение с похвальным занудством пугающие читателей картинами горестной женской доли. Однако — и в этом заключено очередное матвеевское чудо — у нее все эти сюжеты не выглядят ни типовыми, ни безрадостными, ни даже специфически гендерно окрашенными. Сквозь серость, бытовуху и мелкие частности в каждом из ее текстов проступает нечто неизмеримо большее, дышащее, ворочающееся и совершенно живое. Как Матвеева это делает — непонятно.
Берлин стоит мессы / Искусство и культура / Художественный дневник / Кино
Берлин стоит мессы
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Кино
7 февраля стартует Берлинале
Фестиваль открывается фильмом председателя Большого жюри Вонга Кар-Вая «Великие мастера», где любимый актер режиссера Тони Люн сыграл легендарного учителя боевых искусств. Берлину, который входит в тройку фестивальных киностолиц мира, долгое время не везло на конкурс. В принципе начинать новый круг с репутацией самого политизированного форума довольно трудно — Берлин не гарантирует той бешеной раскрутки картины, которую обеспечивает следующий за ним Канн. Поэтому конкурс в Берлине обычно слабое звено. Каннская артистическая номенклатура предпочитает не заканчивать картины к концу календарного года, а доделывать их до весны, когда решится вопрос — ехать с ними на Лазурный Берег или дожидаться Венеции? И Берлину приходится выводить в люди талантливых дебютантов из стран третьего мира, вроде Брилланте Мендосы, либо подогревать творения вышедших в тираж европейских старичков типа братьев Тавиани. А на сладкое — подавать предоскаровские премьеры Голливуда, за что страшно ругается общественность.
И вот в кои-то веки — на редкость интересная конкурсная программа.
Гас Ван Сент, чьи премьеры уже много лет проходят на Каннском фестивале, вернулся к истокам. В 1990-м именно на Берлинале состоялся его фестивальный дебют и была получена первая награда за фильм «Аптечный ковбой». «Земля обетованная» — картина Ван Сента, в которой герой, сыгранный Мэттом Деймоном, пытается разобраться с экологической составляющей прогресса и, кажется, заходит в тупик. Сюжет несколько напоминает оскароносную «Эрин Брокович» Стивена Содерберга.