Возможен и другой вариант: секретарь имеет доступ к некоему серверу баз данных, который, например, собирает информацию со всех комплексов видеофиксации, устройств видеонаблюдения и так далее. Естественно, на нем есть все необходимые ответные шифровальные ключи. Сам сервер по специфике своей деятельности обязан иметь возможность связываться со всеми устройствами в системе с максимальными правами. Те же права через удаленный доступ получит и злоумышленник, внедривший вирус беспечному сотруднику офиса серьезной с виду организации.
После заражения злодей проникает в систему и с центрального сервера может видеть все ее элементы. Теперь связь между каждым устройством может быть защищена сколь угодно, но это не мешает вирусу никоим образом: он уже всемогущий администратор. Соответственно, попав на этот сервер, злоумышленник способен загрузить на все комплексы вредоносное программное обеспечение, завести свое адское творение, как будильник, на какое-то число, когда все должно вырубиться. «Обычно для этих целей выбираются праздники или дни после праздников, когда еще нет высшего руководства, водителей, монтажников. Их трудно собрать, многие в отпусках. Восстановление сбоя в эти дни занимает долгое время», — говорит Игорь Громов. Так, судя по всему, и произошло в случае с подмосковными видеокамерами.
После того как зловредный код загружается на все устройства, происходит зачистка: все следы подчищаются, убираются системные журналы. Лишь через какое-то время можно понять, что был задействован чужой код, а о каналах его попадания в систему остается только догадываться.
Лоскутная безопасность
Понятно, что, случись подобное в выстроенной в единое целое информационной сети, как, например, предполагаемая ИТС Москвы, коллапса не избежать. Стоит только представить себе масштаб бедствия: нажатием одной кнопки можно запустить блэкаут. Город не просто встанет. Погаснут все светофоры, информационные табло, фонари, отключится фотовидеофиксация. «Скорая» не будет знать, куда и как ехать, в какую больницу везти пациентов. Системы уборки дорог потеряют ориентацию в пространстве. Коллапс неизбежен. Можно ли уже сегодня что-то предпринять, дабы избежать такого сценария?
Как говорит Игорь Громов, «предупредительные меры лучше всего налажены в крупных корпорациях, где есть специальный департамент, содержащий в штате подразделение IT-безопасности, которое постоянно проходит переподготовку». Однако что-то близкое в условиях реальной действительности при нынешней системе госзаказов вряд ли получится осуществить на уровне не то что страны, но даже одного города. В идеале, считает Андрей Андреев, вопросам безопасности должно уделяться надлежащее внимание уже на этапах проектирования и составления бюджетов.
Как ни странно, единственное, что успокаивает экспертов, это то, что система «Умный город» у нас пока развивается, мягко говоря, через пень-колоду. Каждая система имеет своего подрядчика или субподрядчика. У каждого из них свой офис, свой сервер. Парадоксально, но некая разрозненность, разобщенность пока служат наиболее надежной защитой от возможного коллапса. У нас есть время, чтобы придумать более современные способы, как обезопасить горожан от чьей-то злой воли или ошибки.
По койкам! / Общество и наука / Медицина
По койкам!
/ Общество и наука / Медицина
Реформа московского здравоохранения под грифом «для служебного пользования»
Аккурат перед Новым годом, когда москвичи строгали салаты и украшали елки, на сайте столичного департамента здравоохранения под грифом «важно» появилось разъясняющее письмо. Поводом к нему, как сказано, стало распространение в СМИ некорректных данных относительно реорганизации московских больниц, вводящих в заблуждение жителей столицы. Чтобы опровергнуть слухи, чиновники впервые подробно рассказали о том, какие больничные отделения и стационары закрыли, какие перепрофилировали, что сдано в концессию… Все бы хорошо, но, как известно, дорога ложка к обеду. Все события, о которых говорится в письме, случились почти два года назад. А вот о нынешних планах реорганизации в заявлении чиновников практически нет ни слова. Иными словами, несмотря на протесты оппонентов, чиновники от медицины продолжают реформу, не отчитываясь перед населением и не раскрывая карт. А что же в действительности приготовили москвичам люди в белых халатах?
В режиме спецоперации
«Все приказы о слиянии больниц проходят под грифом «для служебного пользования», — рассказывает координатор общественного движения «Вместе за достойную медицину» Алла Фролова. — Чиновники действуют по принципу: меньше знают — меньше влезут. В письме департамента говорится о событиях двухлетней давности. Но у нас нет никакой информации о грядущих слияниях — что еще позакрывают, какую больницу с какой объединят и когда. Впечатление такое, что в столичном здравоохранении разворачивается спецоперация. Мне, например, известно, что с 28 октября по 1 ноября прошлого года было подписано больше сотни приказов московского департамента здравоохранения о реорганизации больниц. Но они нигде не были опубликованы. Наверное, их обнародуют месяца через четыре, когда вся работа будет проведена и противники закрытия больниц уже ничего не смогут поделать».
Хотят руководители московского здравоохранения или нет, но в отсутствие информации население продолжает питаться слухами. «Врачи в тревожном ожидании перемен, пациенты считают, что дальше все будет только хуже, и готовят деньги на платную медицину. Больше всего угнетает неизвестность. Например, в 4-й больнице, где недавно закрыли инфекционный корпус, хорошая хирургия кисти. Но я не знаю, смогу ли по-прежнему направлять туда своих больных, ведь непонятно, что еще произойдет с этим стационаром»,— обрисовал «Итогам» картину один московский доктор. Алла Фролова по-своему объясняет нынешний флер секретности. «Почему, например, чаще всего реорганизуются стационары, расположенные в престижных районах Москвы, где земля стоит дорого? — задается вопросом правозащитница. — Могу допустить, что это делается в интересах коммерциализации. Например, сейчас городская клиническая больница № 63, расположенная рядом с Европейским медицинским центром и отданная ему в концессию, стала филиалом 1-й Градской. Зачем нужно такое слияние? Боюсь показаться циничной, но попробуй продай частникам какую-нибудь больницу в Москве: поднимется шум. Продашь не продашь, придется оправдываться. Ну а если объединить несколько стационаров, то каждая больница станет лишь филиалом. А если еще доказать, что он работает неэффективно, то есть попросту не нужен городу, то его можно тихо продать, без шума сдать в аренду, отдать под платный центр».
Алла Фролова уверяет, что сегодня на бумаге можно сделать неэффективной практически любую больницу. Например, в письме департамента утверждается, что оптимизации подлежат койки, в которых условия пребывания не соответствуют действующим санитарно-гигиеническим и противоэпидемическим нормам и правилам, а также койки, имеющие низкие показатели загруженности. «В сентябре прошлого года чиновники уже пытались провести операцию «Неэффективные койки», — рассказывает Фролова. — Что это такое? В больницу, которая планируется под закрытие, перестают госпитализировать больных, и она пустеет. После этого комиссия констатирует: койки не загружены, бюджетные средства расходуются неэффективно. А доказать несоответствие санитарно-гигиеническим нормам еще проще: надо просто перестать делать ремонт». «Это не такой уж невозможный сценарий, — комментирует президент российского Общества специалистов доказательной медицины Василий Власов.— Посмотрите в сторону соседней Грузии. Там в результате реорганизации многие больницы просто исчезли: теперь на их месте открылись гостиницы и бизнес-центры. Чтобы подобных вещей не происходило, реформа должна проходить максимально открыто».