- Но почему Вы, отработав два года, не сбежали отсюда, Нина Никаноровна? – не успокаивалась Светочка.
- Сбежала. Я в Михеево работала, ты говоришь у нас в душе крючка нет? Да был крючок. Сломали. Наверное, тот же озабоченный Ерошенко и сломал, за телятницами подсматривает. Сорок лет мужику – а за бабами в душе подсматривает. А в Михеево вообще нет ни душа, ни столовой - вот где дыра. А наш, Светочка, передовой совхоз, по нашим, конечно, советским меркам. И газ сейчас во всем селе, и центральное водоснабжение почти везде.
Сообщив Светочке, что уезжает в облцентр, Нина Никаноровна стала давать ей необходимые распоряжения, что ей сделать в эту неделю.
- Нина Никаноровна, а жить Вам есть где в городе?
- Жить буду, наверное, в гостинице. Где еще? Нет у меня в области никого. Квартира у него – дядя пишет. Но где она? Еще увидеть его надо. Ты не знаешь, Светочка, когда в тюрьме свидание дают?
- Нет, Нина Никаноровна, я ни разу не была в тюрьме, - с сожалением, что не может помочь, ответила Светочка. – Милицию проезжала каждый день, у нас квартира с девчонками была на улице Софьи Перовской, рядом улица. Это с центрального автовокзала сядете на троллейбус № 3, остановка СИЗО (так и называется), а улица Каляева. Знаете, Нина Никаноровна, я Вам адрес сестры своей дам. Они дом свой недавно купили. И времянка у них даже есть, если не хотите их стеснять. Они с мужем очень хорошие и душевные, деток вот у них нет – хотят с детдома брать. Они очень любят друг друга, Вера и Сережа, даже не поехали проходить обследование, из-за кого нет детей, чтобы не обвинять друг друга.
- Вот это зря, - Нина Никаноровна встала, сложила в железный ящик – сейф документы, закрыла ключом. – Сейчас медицина шагнула далеко вперед. Лечат и даже успешно от бесплодия и мужчин, и женщин. Конечно, это заболевание надо выявлять и лечить еще в детстве, но русские ходят в поликлинику только, когда заболеют, и никогда не ходят для диагностики, просто узнать о своем здоровье. Да и где она? Одна на район размером с пол Бельгии, и очередь к врачам за несколько дней. Они бедняги и писать бумаги с трудом успевают, а мы еще обижаемся: мало внимания, плохо лечат.
Нина Никаноровна записала у болтавшей не умолкая Светочки адрес сестры. Записала: как найти улицу, где жила сестра, на каком транспорте добираться с автовокзала, потом как добираться от сестры до СИЗО.
Закончив на работе с бумагами, Нина Никаноровна пораньше ушла с работы домой. Заказала еще раз соседке Валентине Сергеевне, чтобы присматривала за Петей. Он категорически отказался идти к кому-то ночевать: «Я уже взрослый и не боюсь один», - таков был ответ.
Утром на первом автобусе в 6.00 она поехала до соседнего райцентра и оттуда на «Икарусе» в облцентр. До облцентра было более двухсотпятидесяти километров, и только в 15.30 она приехала на автовокзал, уставшая и разбитая от долгой дороги. Наняла такси и поехала к сестре Светочки Вере.
Супруги Бойко работали на механическом заводе и только пришли с дневной смены. Светочка оказалась права: они были очень радушные хозяева, приветливо встретили Нину Никаноровну, тем более, что Светочка еще вчера вечером после ухода Сухоруковой с работы умудрилась дозвониться до облцентра и предупредить сестру о приезде гостьи. Домик был небольшой – три комнаты, но уютный. Хозяева категорически отказали Нине Никаноровне поселиться во времянке, отвели ей комнату, приготовили ванну. Уставшей с дороги Нине Никаноровне казалось, она попала в рай. Газовая колонка – несколько минут и ванна готова. Но почему не живут так в деревне? Даже у них в передовом совхозе провели газ два года назад. А вот вода есть еще не везде. Потом, если кто захочет газовую колонку, ему все переделывать. Почему не строят квартиры, как в городе, сразу с водой, газом, канализацией? Может, не стояла бы тогда перед селом проблема кадров и молодежи?
Нина долго не могла заснуть, ворочалась на чистой наглаженной простыне. Все вставало в памяти: детство, учеба в этом городе, но очень давно, кажется, в прошлой жизни. И город был другим. Он только восстанавливался после войны, а сейчас столько построено домов: пяти, девяти и даже шестнадцатиэтажных. Одни новостройки. Строят, строят, а жилья не хватает так же остро. Вся область едет в город за хорошей жизнью. Население города приближается к миллиону человек. После чего говорят, будет строиться подземное метро, как в Москве и других больших городах. Только под утро Нина Никаноровна заснула.
Утром Вера и Сергей, оставив ключ Нине Никаноровне, ушли на работу.
- Вы поспите, Нина Никаноровна, в СИЗО с 9.00 работа начинается, а здесь езды три остановки. Потом позавтракаете и пойдете.
- Нет, нет, что Вы! Что же я спать буду?! Я пойду пораньше. Очередь, наверное, надо тоже занять, - завозражала Нина Никаноровна.
И уже в 8.00 вышла из дома супруг Бойко. СИЗО она нашла быстро. Трудно было не увидеть мрачное трехэтажное здание. Основной корпус был заложен еще при Екатерине и напоминал букву «Е», к нему был пристроен новый четырехэтажный корпус, соединены с основным переходом на уровне второго этажа. Окон не было видно, с внешней стороны были решетки из горизонтальных полос стали, приваренных под углом поперек окон – «реснички», как их ласково называли заключенные. Подходя к зданию СИЗО, сердце у Нины сжалось, забилось быстрее. Мрачно и печально выглядело, пусть и побеленное в зеленый цвет, здание СИЗО и почему-то казалось серым.
Нина Никаноровна, переходя улицу, остановилась, пропуская черную блестящую «Волгу». «Волга» тоже на несколько секунд остановилась рядом с Ниной.
- Проезжай, - махнула она рукой.
Окна «Волги» были тонированы, только у водителя стекло было на треть опущено. За рулем сидел молодой еще мужчина лет тридцати, одетый в джинсовую куртку. Как показалось Нине Никаноровне, водитель внимательно осмотрел ее.
- Что стал? Проезжай! – повторила Нина.
Машина резко рванула и смешалась в потоке других машин. «00-26 ААА», - прочитала Нина Никаноровна номер. Как она и предполагала, у высоких железных ворот, стояла уже большая очередь. В основном все были с большими сумками, и только несколько человек, как Нина Никаноровна, без сумок. Нина обратилась к полной женщине, видимо, из деревни с характерным для юга области окающим говором.
- Я сама первый раз, - ответила женщина. – Передачу вот сыну привезла.
Из калитки в высоком железном заборе вышла женщина в серой военной форме и зачитала пять фамилий. Названные по фамилиям люди пошли в открытые двери одноэтажного здания пристройки.
- На свиданку пошли, - объяснила полная женщина. – Раз в месяц ее дают в определенный день.
«Надо обратиться к кому-то из сотрудников», - подумала Нина Никаноровна. А здесь родственники, что они могут ей подсказать? Она увидела направлявшегося к двери с окошечком КПП пожилого, совсем седого мужчину с элегантной, явно ручной штучной работы тростью, слегка прихрамывающего на левую ногу.
- Извините, пожалуйста, - Нина Никаноровна обратилась к «седому», – можно у Вас спросить? Я первый раз. Вы работаете в этом учреждении?
- Вообще-то нет. Я адвокат. Но спрашивайте, я в СИЗО свой человек, - седой улыбнулся. – И подскажу Вам, если смогу.
- Я к брату. Он здесь в СИЗО. Письмо прислал, - Нина Никаноровна волновалась, достала из сумочки конверт, она боялась что тот не дослушает ее и уйдет.
- А как фамилия? – спросил седой.
- Сухорухова Нина Никаноровна, - назвала она.
- Нет не Ваша, брата? И за что он сидит, по какой статье?
- Я не знаю, пишет: «совершил тяжкое преступление», а фамилия его Новиков Владимир Матвеевич, - назвала Нина Никаноровна и добавила: – 1948 года рождения. Он офицер, инвалид.
- Новиков Владимир? – удивленно спросил адвокат. – Бог мой, как тесен мир!
- Вы знаете моего брата?
- Я его адвокат. Веду его дело и буду защищать его на суде. Вы знаете что, Нина, подходите вон к той двери, - адвокат указал на дверь, куда несколько минут назад женщина в форме увела пятерых на свидание. – Я сейчас Вас позову.