Неудержимые потоки хлестали корпус гиперглайдера и разлетались, рассекаемые тонкими краями крыльев. Наверху, над вершиной Геркуланума, показалось солнце.
«Я тебя слушаю».
Солнечный свет разбился в воде, рассыпавшись облаком призрачных радуг. Оскар улыбнулся неукротимой первобытной красоте окружающего мира. Под ним, чуть впереди, над сверкающим белым потоком показался крестовидный силуэт.
— Меня зовут Джин Яохуэй.
С этими словами он ринулся в блистательный водоворот света и воды, прямо в гиперглайдер Анны.
Такое не раз случалось давным-давно, когда он летал в эскадрилье Диких Лис. Их связывала такая тесная дружба, что и на земле, и в небе каждый жил одной жизнью с другими. Они вместе тренировались, вместе веселились, вместе охотились на крупного зверя, вместе вылетали на задания, вместе служили за рубежом. На базе он знал жен и детишек каждого из пилотов, был в курсе их денежных затруднений, их ссор и покупок, а в воздухе знал, кто из них на что способен. Они были близки, как братья.
Но после боевых вылетов возвращались не все. Радар показывал, как они погибали; на том месте, где их самолеты взрывались от попадания ракеты и пылающими метеорами падали на землю, тонкий луч печатал: «Контакт потерян». И каждый раз частица самого Уилсона исчезала вместе с ушедшими, оставляя невосполнимую пустоту. Но он продолжал свое дело, потому что друзья так хотели, и он знал их достаточно хорошо, чтобы не сомневаться в этом. И потому он держался.
Сейчас, через три с половиной столетия после, как ему казалось, последней утраты боевого товарища, Уилсон Кайм видел, как значки его жены и лучшего друга несутся вниз, чтобы разбиться о скалы под его гиперглайдером.
— Прощай, Джин Яохуэй, — прошептал он.
В двух километрах перед ним река, летящая по воздуху, описывала невероятную кривую и вздымалась вверх параллельно вертикальной скале. Следуя оранжевым направляющим векторам в виртуальном поле зрения, он спокойно поворачивал джойстик, выводя гиперглайдер на траекторию сближения. Каньон начал сужаться, и Уилсон сдвинул крылья назад, придав им стреловидную форму. Водопад был прямо перед ним — серебристый поток, рвущийся вверх со скоростью больше трехсот километров в час. Уилсон непроизвольно задержал дыхание.
Внезапно гиперглайдер рванулся вперед с такой силой, что пилота придавило к спинке кресла. Виртуальные пальцы сжали джойстик, не давая суденышку отклониться от прямой линии, и вот гиперглайдер, почти встав на хвост, устремился в чистое голубое небо.
Уилсон выдохнул, а потом вдруг рассмеялся, хотя его смех был больше похож на грозный рык, предостерегающий Звездного Странника.
На высоте пять километров, где создавшее необычный водопад давление ослабевало, он распадался на два меньших потока, сбегающих по северному и южному склонам огромного вулкана. Уилсон воспользовался остаточным воздушным потоком, чтобы подняться еще выше и сохранить скорость. Пролетая над лугами в верхней части склона, он заметил полосы плотных облаков, клубившихся вокруг вулкана. Здесь зарождалась ярость отмщения планеты.
Радар начал выстраивать на экране смерчи, образующиеся на верхней границе шторма. Уилсон видел, как их прозрачные колонны беспорядочно мечутся по земле, мгновенно наполняясь поднятой пылью и песком. Бортовой модуль стал рассчитывать вероятные траектории движения смерчей и оценивать их возможности.
Три вихря возникли в нужном месте, и все они были достаточно мощными. Один смерч Уилсон забраковал сразу — из-за слишком нестабильных колебаний. А из двух оставшихся просто выбрал тот, который оказался ближе.
Он двинул джойстик вперед, нацелив нос в основание смерча и стараясь следовать его почти ритмичным зигзагам в извилистом подъеме по склону горы. Крылья гиперглайдера и хвостовая лопасть сократились до размеров рулевых закрылков. После этого Уилсон лишь старался удержать машину и угадать очередной поворот смерча. «Джин Яохуэй сумел поразить цель, значит, смогу и я. Это наше общее дело, и мы победим».
Выбрав подходящий момент, Уилсон потянул джойстик на себя, направил нос гиперглайдера вверх и скользнул в воздушный столб. По колпаку кабины тотчас застучал песок и гравий; более крупные камни ударяли с пугающим грохотом. Где-то под сиденьем взвыли двигатели; они не давали вращаться кабине и помогали сохранять стабильность подъема. Крылья снова ожили — они трансформировались в лопасти воздушного винта и в некоторой степени использовали для подъема буйную мощь стихии.
Спустя несколько секунд гиперглайдер выскочил из верхушки смерча. Уилсон поспешил проверить направление движения. Набранной скорости хватало, чтобы описать над вершиной горы дугу. Но это было не совсем то, чего хотел Уилсон. Изменение кривизны крыльев вызвало небольшой подъем носа гиперглайдера и едва заметное торможение. Времени было мало: он уже уходил за пределы стратосферы, и плотность воздуха становилась все меньше. Уилсон еще больше выдвинул крылья, чтобы увеличить подъемную силу, используя последнюю возможность. В виртуальном поле зрения парабола немного опустилась и совпала с расчетной кривой, что позволяло надеяться на приземление в полутора километрах позади Трона Афродиты.