— Саша, я хотела, чтобы ты рассказал нам всем, как прошли твои дни с нашей последней встречи. Воспользовался ли ты предложенными мной вариантами.
— А можно узнать, какие варианты?
Снова вмешался я, в стремлении выбить ее из равновесия. Кто-то из нариков возмутился.
— Эй, чувак, ты мешаешь нам. Если тебе что-то не нравится, дверь вон там.
— Эй, чувак, я имею полное право знать, что нам тут предлагают. Поэтому задвинься.
Повернулся к ней и склонил голову на бок. О, даааа. Вот оно, выражение раздражения. Она наконец-то возмущена, и краска прилила к бледным щекам, от чего девчонка кажется еще красивее. Сукааааа, понять не могу, неужели ее действительно еще никто не трахал? Один этот румянец заставляет захотеть заставить ее покраснеть еще больше.
— Так, что там за варианты?
— У нас были индивидуальные встречи с Александром.
— О как интересно. А такие встречи можно как-то заслужить?
— Можно получить рекомендации от штатного психолога, и она даст мне списки тех, с кем нужно провести индивидуальные встречи.
Александр — низкорослый, коренастый парень с насупленными бровями и потерянным взглядом. Он что-то невнятно рассказывает, смотрит то в пол, то на свои руки. А я смотрю на нее…Внимательно слушает, снова что-то записывает в свой листик и…грызет кончик ручки. Мать ее, это нереально сексуально выглядит. То, как ее розовые губы смыкаются на кончике ручки, и она ведет им по нижней губе, чуть оттягивая ее и обнажая ряд белоснежных зубов.
Резко переводит взгляд на меня. И я продолжаю смотреть. Так, чтоб она видела этот мой взгляд. Чуть снизу, направленный прямо на нее, медленно сползающий к ее груди и снова поднимающийся к лицу, застывающий на ее губах. Она замечает, как я смотрю на шариковую ручку, и тут же вытаскивает ее изо рта. Поправляет волосы. Заправляет за ухо. Оно у нее крошечное с сережкой гвоздиком в розовой мочке. Хочется нырнуть в дырочку языком. Когда я скажу ей что-то пошлое, она непременно покраснеет. Я в этом уверен.
С трудом выжидаю, как оканчивается этот час, выслушиваю нудные истории нескольких зомбаков. Они начинают рассасываться, пока она что-то пишет, гремят своими креслами, достают гаджеты. Я не тороплюсь, потому что мое время только начинается, и крошку ждет невероятный сюрприз, когда она выйдет отсюда. Не свожу с нее взгляда, пока она складывает свои тетрадки в рюкзак, заправляет снова пряди за уши. Встает в полный рост. Она невысокая, у нее очень тонкая талия и она вся хрупкая, нежная и в тот же момент дико сексуальная.
— Ты хотел что-то спросить?
Закидывает рюкзак на плечо.
— Нет. Просто не люблю ломиться первым.
Ее что-то смущает, она не решается идти, и я тоже стою, потому что хочу выйти с ней вместе. У меня есть интересный план. Точнее, их даже два, а то и все три. Потому что, если она не клюнет, Маман оторвет мне яйца.
— Тогда можешь выйти за мной. Последним.
Говорит она, спускается со ступеньки и…направляется к двери. И именно сейчас я понимаю, в чем фак. Вот он…Явный, бросающийся в глаза, вопящий жирный фак. Потому что Диана Свободина — хромоножка.
Глава 3
Да, она ему нравится. Зверски нравится, до дрожи во всем теле, до боли в груди, до едких ожогов в животе. И ему хочется за это выдрать себе глаза, отрезать пальцы. Пальцы, которыми хотел бы тронуть хотя бы ее волосы. Вот эту пушистую прядь у виска. Убрать за ухо. Он так и сделал. Убрал.
(с) Ульяна Соболева. Подонок
За ней следом. Отходить от шока и обдумывать потом. Да и по хер. На самом деле. За ней в лифт, придержать двери ногой, вставив тяжелый ботинок в просвет.
— Не боишься?
Спросил, ввалившись в тесную кабинку. Попутно набирая сообщение одному хрену, который сейчас вырубит электричество во всем универе.
— А надо?
И снова подняла на меня свои обалденно охеренные глаза с ресницами длиной с вечность. Как у нее это получается? Приподнять веки и посмотреть так, что внизу живота все скручивает спазмом и сердце дергается за грудиной. Она ниже меня на полторы головы. И кажется маленькой, и меня это почему-то прет. Дергается кабина лифта, гаснет свет. Темнота на несколько мгновений, пока не зажигается аварийное освещение. Довольно тусклое.
— Кажется, надо. Но не меня, а того, что мы тут застряли в девять часов вечера, и хрен его знает, достанут ли нас отсюда.
Она протягивает руку и жмет на аварийную кнопку.
— Похоже, отключилось электричество, — говорит довольно тихо. — Если это на районе, то скоро исправят.
— А если только в универе, заночуем сегодня здесь.