– Ты хоть дождись Сергея. Он уже скоро придет.
– Видеть его не хочу! Никого не хочу видеть!
– А что ему сказать.
– Скажи, чтобы вообще никогда не приходил ко мне. И Захаровну больше на порог не пускай. Я не горю желанием выслушивать ее отвратительные успокоительные речи по поводу сплетней о том, что мы торговали наркотиками. Повадилась. Аж подскакивает, умирая от нетерпения выведать что-нибудь.
Оксана тяжело вздохнула, нервно протопала в спальню, легла и долго вертелась в постели. Она слышала, как хлопнул дверью Сергей и с каким трудом мать говорила о том, что ему у них больше делать нечего. А когда он ушел, Антоновна присела к столу и долго оставалась неподвижной. Всякие думы полезли в голову. «Возможно, Оксана во всем оказалась права. Может быть, действительно все это подстроил Сергей?». Эта мысль постепенно отдалила все остальные. И Антоновна так долго сидела в темной комнате, что потеряла представление о времени. Наконец, решила идти спать, но словно кто-то повернул ее лицо к окну, за которым промелькнул свет фар. Она задернула занавеску, накинула на себя платок, вышла на улицу и увидела у дома Сергея джип.
– Господи! Это те же самые бандиты! Теперь и Сергея искалечат, – прошептала она сама себе, содрогнувшись. Подошла на цыпочках к дереву, прислонилась к нему и стала присматриваться. Возле машины показались двое. Через минуту вышел из дому Сергей и начал с ними разговаривать. Антоновна прислушалась, но разобрать слов не смогла. До машины было близко, но не настолько, чтобы она могла слышать голоса отчетливо.
Остаток ночи Антоновна провела как в бреду. А утром несколько раз заглядывала в спальню дочери, – Оксана спала крепко. Антоновне жалко было будить ее. Все же не утерпела и потормошила.
– Не трогай меня, – недовольно проворчала Оксана и закопалась в подушках.
– Слушай, ты права. Сергей с этими бандитами заодно. Они ночью приезжали к нему, о чем-то разговаривали. Своими глазами видала.
– Во сне что ли? – Да нет, какое там во сне. Мне не спалось, вышла на улицу, смотрю: подъехала к его двору машина, из нее вышли двое тех самых, которые были у нас. И Сергей с ними разговаривал. О чем - не расслышала, но беседовали по-тихому, без скандала.
– Ну, понятно, – после долгого молчания уверенно и утвердительно сказала Оксана. – Он им платит. Отец не согласился отдавать деньги, его посадили. А Сергей платит. Поэтому и не трогают. Вот тебе и порядочный человек. – Она приподняла голову и добавила: – Сволочь он, ничтожество! Я же говорила тебе… Папа из-за него пострадал.
При этих словах Оксана скрестила руки на груди и выглядела так, словно только что решила проблему мирового масштаба, а не убедилась в собственных догадках. Но потом впала в отчаяние и весь день была сама ни в себе. Ни к чему не могла прикоснуться. На ее плечи давило что-то похожее на одиночество или на беспомощность. Только перед вечером она поела, погладила юбку, нарядилась и отправилась к своей подруге Ирине. На перекрестке увидела Сергея. Заметив Оксану, он притормозил, смущенно поздоровался.
– А я к вам. Антоновна дома? Мне надо с ней обсудить одно дело.
Оксана вся вскипела.
– Нечего делать. Не о чем ей с тобой разговаривать. Иуда!
Сергей, помолчав несколько секунд, опустил глаза, повернулся и торопливо пошагал своей дорогой. Неуклюже, немного сгорбившись. Не желая испортить настроение и своей подруге, Оксана не пошла к ней, возвратилась домой.
И снова, как и все последние дни, они с матерью завели все тот же нескончаемый разговор про настигшую их беду, потому, что обоих одолевали одни и те же мысли. Теперь Антоновна ни о чем не рассуждала как прежде, не спорила с дочерью, лишь слушала, иногда отвечая невпопад. Во все, сказанное дочерью, она поверила, убедилась, что Сергей совершенно не такой человек, каким она его представляла. И вот теперь у нее в голове будто размотался клубок и все нитки перепутались. А Оксана, казалось, даже находила радость от замешательства матери, смотрела на нее то снисходительно, то с насмешливым выражением лица.