ипах причинности и закономерности. Напротив, когда человек веры предстает перед миром Святого, да будет Он благословен, и всматривается в него, он не стремится свести тайны мироздания, к элементарному явлению, которое способен постичь любой новичок; наоборот, желание его - подчеркнуть таинства сущего - mysterium tremendum, усугубить ощущение тайны сотворенного. Он всматривается в скрытое не для того, чтобы разгадать его, и изучает непостигнутое не для того, чтобы получить награду - разъяснение. Это не означает, что человек веры предпочитает хаос совершенному творению, или что он отдает предпочтение миру в его первобытном становлении (Маасе Берешит) и вносит в мир неупорядоченность. Не дай Бог! Также и он стремится к закономерности и упорядоченности, определенности и необходимости; но для человека веры открытие закона и установление порядка и причинности в сущем только усиливают и углубляют проблему и тайну. В то время, как человек знания, установив господство причинно-следственных связей в природе, считает свою задачу выполненной, человек веры не удовлетворяется "совершенством мира, управляемого законом", так как сама суть существования законов есть загадочная таинственность и таинство. Познание, согласно философии человека веры, есть постижение чуда и сверхъестественного в самих законах бытия. Из этого характерного подхода человека веры к бытию вытекает следующий вывод: человек веры не принимает никакого онтического монизма. Для него реальность не единообразна и одноцветна, а плюралистична, многослойна, многоступенчата и многостадийна. Оптический плюрализм есть основа мировоззрения человека веры. Когда он обращается к миру, чтобы познать и оценить его, он ищет в бытие реальном и телесном следы Высших Миров, которые все - благо, бесконечность и вечность. Наш мир есть лишь бледное отображение другого мира. Человек знания совершенно не интересуется бытием, выходящим за рамки закономерностей, и он не питает никаких чувств к сущему вне ощущений, научно непостижимому, так как его цель - законность, а законность всегда заключена в рамки реальности. Объект его внимания ограничен совокупностью физических и психических феноменов. Человек веры, напротив, выходит за рамки конкретной реальности и бытия, данного лишь в контексте научного опыта, и входит в высшие сферы. Отзвуки тоски человека веры по Высшему бытию слышны иногда в мире науки и позитивного знания. Платоновский мир идей как парадигма истинного бытия (парадеигмата) и реальный мир как бледное отражение сущего; восхождение в онтологической теории Аристотеля от первичной материи, которую невозможно описать, к чистым первоформам; умозрительный космос в системе Филона Александрийского: концепции эманации и цепочка порождающих друг друга миров у неоплатоников; бесконечная субстанция с бесконечным множеством атрибутов, с одной стороны, и, с другой стороны, только двумя известными нам атрибутами - протяженностью и мыслью, в философии Спинозы; явление (феномен) и абсолют (ноумен) в кантианстве; возрождение дуализма сущности и существования, столь характерное для арабской философии и христианской схоластики, в философии Гуссерля и Шелера; современная метафизика, стремящаяся проникнуть в абсолютное бытие; все школы эпистемиологического идеализма, подчиняющие бытие сознанию и мысли, во всем разнообразии их форм от Беркли до Германа Когена; концепция абсолютных ценностей, завоевавшая себе важное место в современной этике и эпистемиологии и т.п., - все это есть проблески религиозной мысли, стремящейся к своему Создателю. Душа, полная религиозных устремлений, блуждает подчас на тропах секулярного познания. Эти устремления не ограничиваются только сферой размышления и абстрактной философии, но прорываются сквозь ограду теорий в область практики и практических приложений. Поиск трансцендентного превращается в нравственный принцип, в огненный столп, озаряющий дорогу перед религиозным человеком. Данные подходы к реальности преобладают как в пантеистических, так и в теистических философиях. Каждая из этих систем накладывает, конечно, свой отпечаток на этические выводы, вытекающие из подхода человека веры к трансцендентному, и выводы эти сильно разнятся. Общим, однако, является стремление человека веры к чистому и возвышенному бытию. Загадка мироздания и вечные вопросы, витающие над поверхностью сущего, влекут его за грань реальности. Философия и взгляды на мироздание у человека Галахи иные, чем просто у человека веры. Человек Галахи во многом напоминает человека знания, но во многом и отличается от него. В отношении человека Галахи к действительности нет априорной апелляции к трансцендентности. Суть его подхода выделяется своей оригинальностью и самостоятельностью. Никакие приемы и понятия, выработанные психологией и философией для постижения феномена религии, не помогают понять отношения человека Галахи к миру. Исследование мира человеком Галахи мотивируется не боязнью бытия и не страхом перед небытием, не чувством зависимости от реальности, запечатленным в его сознании, не стремлением к освобождению, не тягой к открывающимся моральным идеалам, не простой любознательностью, как у человека анализа; основой мотивации являются априорные образы мира, содержащиеся в глубинных слоях его личности. Можно при желании условно назвать этот подход когнитивно-нормативным, хотя это не та когнитивная и моральная ориентация, о которой говорят философы - классические "люди знания". Мы знаем, что человека знания характеризует двойственный подход к реальности: с одной стороны, эмпирический, постериорный подход, а с другой стороны - априорный. Ясно и без специальных указаний, что вокруг этого вертится вся дискуссия между рационалистами и эмпиристами. В сущности, этот спор символизирует два направления в отношении человека к миру. Когда человек знания взирает на мир Господень и стремится познать его (мы не будем сейчас заниматься изучением природы этого стремления), он приходит к двум решениям. 1) Ворваться в сердцевину бытия, всмотреться в него, вдуматься в его образ для того, чтобы проникнуть в его суть и строение. Приближение к миру происходит при этом без предварительно намеченных планов, без тщательной подготовки. Человек прокладывает себе путь во мраке, поражаясь и изумляясь разнообразию явлений и первобытному хаосу мироздания, пока он не натыкается на постоянно повторяющиеся схемы, существование которых он смутно ощущал уже раньше. Тогда ему удается сформулировать принципы и установить законы, которые и освещают далее его путь. 2) Второй путь - это сконструировать для раскрытия тайны реального мира мир идеальный, упорядоченный и стабильный, прозрачный и ясный как день; это творение идеальное, априорное, на которое он взирает с удовлетворением. Искусственность этого мира не беспокоит его. У него нет стремления к пассивному восприятию мира, вместо этого он создает идеальный априорный образ, который и сравнивает далее с реальным миром. Его подход, таким образом, есть лишь установление соответствия между этим идеальным творением и непосредственной реальностью. Достигнув этого, он считает свою задачу выполненной. Он не интересуется данными в ощущениях феноменами и их природой как таковыми, вне их соответствия сконструированному им самим идеалу. Это подход математики и вооруженных математическим аппаратом естественных наук вершина современной цивилизации. Такое отношение к миру и априорно, и идеалистично, т. к. познание выступает как построение идеальной упорядоченной конструкции, причем из самой ее сути с необходимостью следует ее адекватность; для подтверждения пригодности и истинности построенной системы не требуется точного соотнесения с миром конкретных, многообразных явлений. Напротив, все, что у нас есть, это - приближенное согласие. Так, реальный, ощущаемый треугольник не вполне идентичен идеальному треугольнику из геометрии; то же верно и для других математических объектов. Существуют мир идеальный и мир реальный, обладающие лишь приблизительным соответствием. На самом деле, математика совершенно не интересуется реальными объектами, соответствующими математическим образам. И это верно не только в теоретической, идеальной постановке вопроса - даже с прикладной точки зрения математический подход ставит целью не постижение реального мира как такового, но установление отношения соответствия и аналогии. Когда к реальности обращается человек Галахи, он имеет в Руках Тору, данную ему с горы Синайской. Свод Галахот, законов, твердых правил освещает ему путь к бытию. Человек Галахи подходит к миру, вооруженный законами, установлениями, уставами, принципами; поэтому его подход к миру априорный. Он начинает с идеальной конструкции, а заканчивает - реальной, истинной. Чему это можно уподобить? Математику, чертящему идеальный мир, а затем использующему его для нахождения того, как он соотносится с реальным миром (как объяснялось выше). Сущность Галахи, полученной им от Бога, сотворение идеального мира и познание отношения между ним и реальностью, со всеми ее феноменами, корнями и основаниями. Не существует никаких явлений, созданий и творений, к которым не обращалась бы со своими идеальными стандартами априорная Галаха. Когда человек Галахи видит горизонт с лучами заходящего солнца или проблесками утренней зари, он осознает, что восход или меняет Галахический статус ситуации - и влияет на обязанности человека заповеди. Появление зари и восход обязывают его к выполнению заповедей, связанных с днем: чтение утреннего "Шма", цицит, тфилин, утренняя молитва "18 благословений", этрог (в праздник Суккот), шофар (в Новый год), Наллель (благодарственные псалмы в Праздник) и т.п. Заря и восход делают также время подходящим для действия множества законов: заслушивание свидетелей, прием прозелитов, халица (отказ от левиратного брака) и т.п. Закат влечет обязанности и заповеди, связанные с ночью: вечернее "Шма", маца, счет дней по Омеру (отсчет дней от Песаха до Шавуота) и т.д. В канун Суббот и Праздников освящение дня происходит с заходом солнца: будничность и святость зависят от природного космического явления - захода солнца. Святость создается не чем-нибудь трансцендентным, а доступным наблюдению явлением - ходом мироздания. Человек Галахи знает, что светила определяют весь еврейский календарь, и для определения дат надо опираться на астрономические измерения. Человек Галахи исследует все уголки и закоулки мироздания и в физиологии, и в биологии. Он определяет характер всех функций человеческого тела - еды, половой жизни, других телесных отправлений по принципам и критериям Галахи - "размер оливки", "размер финика", "время, нужное для того, чтобы съесть полбуханки хлеба", "нормальная еда" и "ненормальная еда", "начало соития", "завершение соития", "нормальное соитие" и "аномальное соитие" и т. п. Галаха изучает функционирование организма: менструальный цикл женщины, различные выделения, бывающие и у женщин, и у мужчин, девственная кровь, беременность, различные этапы родов, признаки травм, из-за которых животные становятся некошерными, признаки чистых животных, птиц и рыб и т.п. Отношение человека Галахи к любым явлениям реального мира задано изначально, к каждому явлению он подходит, исходя из ясной, точной априорной установки. В круг его интересов входит социология: государство, общество и отношения индивидуумов в нем. Галаха описывает законы торговли, компенсаций ущербов, отношения соседей, истца и ответчика, кредитора и должника, компаньонов, агентов, рабочих, ремесленников, арендаторов и т.д. Семейная жизнь: заключение брака, развод, халица (отказ от брака с вдовой бездетного брата), сота (подозрение в супружеской измене), взаимные права, права и обязанности мужа и жены - все охвачено и разъяснено Галахой. Война, Верховный суд, суды низших инстанций, судебные наказания - вот лишь некоторые из предметов Галахи, многочисленных, как песок морской. Галахист занимается и психологией: психическая норма и отклонение от нее, возможность счастливого брака, экспертизы, презумпции, границы судебных полномочий и т.д. и т.п. "Длиннее земли мера этого и шире моря" (Иов 11:9). Галахе свойственно неизменное априорное отношение ко всему сущему со всеми деталями, тонкостями и оттенками. Человек Галахи занимает определенную позицию по отношению ко всему космосу и пытается понять его с помощью идеального мира, носителем которого является его галахическое сознание. Все понятия Галахи суть понятия априорные, и сквозь них человек Галахи смотрит на мир. Как мы уже говорили, подход человека Галахи сходен с подходом математика: оба эти подхода априорны и идеальны. И галахист, и математик взирают на реальный мир с априорной и идеальной точки зрения, используют априорные категории и понятия, с самого начала определяющие их отношение ко всем многообразным явлениям, с которыми они сталкиваются. Они поднимают один лишь вопрос: соответствует ли данный реальный феномен идеальному творению? И когда оказывается, что у многих галахических концепций нет соответствия в реальном мире, галахический человек тоже не впадает в отчаяние. Его интересует сама идеальная конструкция, данная на Синае и существующая вечно, а не ее практическая реализация. "Города идолопоклонников" не было и никогда не будет. Зачем же он упомянут в Торе? (Второзаконие 13:13-19). Учи и получишь за это награду! "Прокаженного дома" не было и никогда не будет, зачем же он упомянут в Торе? (Левит 14:34). Учи и получишь награду! "Сына буйного и непокорного" не было и никогда не будет. Зачем же он в Торе? (Второзаконие 21:20). Учи и получишь награду!" (Сангедрин 71а). Человека Галахи вовсе не удручает то обстоятельство, что многие идеальные объекты так и не имеют никакой реализации. Какая разница, существовали ли и будут ли существовать город идолопоклонников, сын буйный и непокорный, прокаженный дом? Основой основ и краеугольным камнем галахической мысли является не практическое решение, как поступить, а установление теоретической Галахи. В Воложинской иешиве ввели изучение всего Талмуда от корки до корки - от трактата "Берахот" и до "Нида" вместо прежнего обычая опускать трактаты, в которых рассматриваются законы, не имеющие в наши дни практического применения. Р. Хаим Соловейчик параллельно своему постоянному уроку вел уроки по "Зевахим" (животные жертвы) и "Менахот" (хлебные жертвы); когда он проводил занятия по трактату "Эрувин" (разграничения между различными областями в Субботних законах), то читал и лекцию по "Оhолот" (шатры) (трактат, посвященный разграничениям между областями в законах о передаче нечистоты от мертвого). Значительная часть его вклада в исследование Торы лежит в области Храмового служения и ритуальной чистоты. Такой подход характерен для галахистов с незапамятных времен. Маймонид дал в своем главном сочинении "Яд hахазака" все законы Торы от первой мишны в "Берахот" до последней в "Укцин". С одинаковой тщательностью описывает он законы, действующие в нашей повседневной жизни, и порядок служения первосвященника в Храме в Иом Кипур, приношение пасхального агнца и т.д. И галахист, и математик живут в мире идеала и наслаждаются сиянием созданных ими конструкций. "Когда человек постигает своим разумом какой-то из законов Галахи ясно и полно, он постигает своим разумом Волю и Мудрость Создателя, которого не может постичь никакая мысль" ("Ликутей Амарим", р.Шнеур-Залман из Ляды, ч. 1, гл. 5). Иом Кипур или ночь Песаха, например, - суть комплексы идеальных понятий; человек Галахи видит Иом Кипур во всем блеске Храмового служения; ночь Песаха - во всем ее великолепии времен Храма. Нынешние праздники Иом Кипур и Песах в наше время, когда нет ни первосвященника, ни жертвенника, ни огнепалимых жертв, лишены той святости и того величия, какими они были наделены во времена Храма. То, что есть сейчас, - лишь отдаленное подобие идеальных конструкций, данных нам с Синая. Иными словами, нынешняя ситуация есть лишь историческая аномалия в процессе воплощения в реальном мире идеальной Галахи. Галаха остается в силе, и мы мечтаем о дне Избавления Израиля, когда идеальный мир победит несовершенства реального. Идеал человека Галахи - подчинить действительность власти Галахи. Однако, пока этот идеал не осуществился, человек Галахи не отчаивается и не предается размышлениям о противоречиях реального и идеального, о противостоянии Галахи и практики, закона и жизни. Он идет по своей дороге и не бунтует против своей судьбы. Так же действует и математик! Когда Риман и Лобачевский открыли неэвклидовы пространства, их не очень занимал вопрос о природе реального пространства, считавшегося полностью эвклидовым. Они занимались идеальной математической конструкцией, и в геометрическом пространстве этого идеального мира обнаружили необычные свойства. Впоследствии пришли физики, Эйнштейн и его последователи, и использовали неэвклидову геометрию для объяснения физических явлений. Абстрактные понятия нашли реализацию в физическом мире. (Впрочем, по утверждению современной науки о познании - эпистемиология - и признанию многих ученых, специализировавшихся в области математической физики, таких как Герц, Эйнштейн, Планк и Эддингтон, также и физики не изготовляют слепок с действительности, а создают мир конструкции, соответствующих эмпирическим фактам.) Отношение к трансцендентному сильно отличается у человека Галахи и обычного человека веры. У человека Галахи нет тяготения к трансцендентному миру, к "превосходству" ясного и чистого бытия; ведь идеальный мир - средоточие интересов и любимое детище человека Галахи - создан лишь для воплощения в реальном мире. Наш мир - это место действия Галахи, декорации для жизни человека Галахи. Здесь возможно более или менее полное претворение Галахи в жизнь, здесь потенция может стать актуальностью. Здесь, в этом мире, человек Галахи приобретает вечную жизнь! "Лучше один час Торы и заповедей в этом мире, чем вся жизнь в мире грядущем", гласит мишна в трактате "Авот" (4:17); высказывание это - пароль галахиста. Обычный человек веры не поймет этих слов, отвергнет их с презрением, как будто в них, Боже упаси, есть отрицание возвышенной и чистой жизни после смерти. Рассказывают про Виленского Гаона, что он перед смертью плакал, держась за свои цицит, и говорил: "Сколь прекрасен этот мир - в нем можно за грош приобрести мир грядущий". Однажды одна землевладелица потребовала от Гаона в качестве платы за растения для праздника Суккот ("четыре вида"), росшие в ее саду, ту награду, которую он получит за выполнение этой заповеди. Гаон выполнил с радостью это требование и "отписал" ей свою награду. В тот Суккот, гласит легенда, он был весьма радостен и говорил своим ученикам: "Всю жизнь я мечтал исполнить завет Антигноса из Сохо: "Будьте как слуги, работающие на хозяина не из расчета получить награду" (Авот 1:31). Теперь же, когда у меня есть такая возможность, как мне не радоваться?" Отношение иудаизма к смерти и к мертвым отрицательное. Труп оскверняет, могила оскверняет; человек, осквернившийся контактом с мертвым, нечист 7 дней, и ему запрещено есть мясо жертвоприношений и входить в Храм. Многие религии смотрят на смерть как на явление позитивного плана, источник и опору "чувства веры" и религиозного сознания и, посему, освящают смерть, мертвых, могилы, как порог трансцендентного и врата мира грядущего. Иудаизм же, напротив, объявляет все, связанное со смертью, нечистым, неприязненно относится к смерти, уничтожению и распаду. Он выбирает жизнь и освящает ее. Смерть есть символ овеществившейся нечистоты; тот, кто свят для Господа, должен удаляться от нее. "Сказал р. Иеhошуа бен Леви: "Когда Моше поднялся на Небеса, сказали ангелы-служители Богу: Владыка Мира! Что делает здесь рожденный женщиной? Сказал Бог Моше: Ответь им. Ответил Моше: Владыка Мира! Что написано в Торе, которую Ты даешь мне? "Я Господь Бог твой. Который вывел тебя из Египта". Сказал Моше ангелам: Спускались ли вы в Египет, были ли там рабами? Далее написано в Торе: "Помни день субботний, чтобы святить его". Делаете ли вы работу, которую надо прервать в Шабат? Написано еще: почитай отца и мать твоих! Есть ли у вас отец и мать? И еще написано: не убивай, не прелюбодействуй, не кради. Знаете ли вы, что такое зависть, искушает ли вас дурное побуждение? Тут же признали ангелы правоту Моше" (Шабат 88в-89а). Бог не дал Закон Свой ангелам служения, созданиям трансцендентного мира. Он дал Тору Моше, который принес ее на землю, дал ей обитание среди людей, "живущих во мраке и смертной тени" (Псалмы 107:10