Полное непонимание еврейского монотеизма, религии, отрицавшей существование языческих божеств и идолов, приводило к тому, что в греко-римском мире многие смотрели на евреев как на особый, отделившийся от всех народ, не желавший принимать никаких чужих обычаев и традиций. В этом отношении очень характерно высказывание греческого писателя II–III веков н. э. Филострата: «Иудеи издревле отложились не только от римлян, но и от всего человечества, жизнь они себе избрали особую и с прочими людьми не делят ни застолий, ни возлияний, ни молитв, ни жертвоприношений, так что отстоят от нас дальше, чем Сусы и Бактры и даже дальше, чем Индия – нет смысла громить их, мешая отложиться тем, кого и присоединять-то не стоило» (Филострат, Жизнь Аполлония Тианского, 403, V, 33).
Однако непризнание языческих богов и связанных с ними эллинистических обычаев и традиций было не единственной «виной» евреев перед греко-римским миром. Еще одной проблемой стало преуспевание евреев буквально во всем: в земледелии, ремесле, торговле, финансах, науке и медицине. Исключение составила лишь область искусства, да и то потому, что иудаизм запрещал любые изображения живых существ (из опасения, что они могут быть превращены в языческие кумиры). Евреи оказались не просто чужаками, которые считали свой монотеизм выше эллинистического язычества, они были слишком успешными чужаками, чтобы их можно было терпеть. Неприязнь к иудеям вылилась в первый погром в Александрии в 38 г., когда местные евреи отказались поклоняться статуе Гая Калигулы.
Греко-римский мир видел в иудаизме чуждую ему религиозно-философскую систему и испытывал перед ней некоторую «неполноценность». Эллинистическим авторам было неприятно сознавать, что существует другая культура, куда более древняя и универсальная, нежели эллинизм, основанный на язычестве. Не будучи в состоянии идейно победить иудаизм, многие греко-римские писатели прибегали к иному способу борьбы с ним – к искажению постулатов еврейской религии и откровенной клевете на нее.
Неприятие эллинистического язычества, обособленность и материальное преуспевание евреев навлекли на них враждебность греко-римского общества и породили такое явление как античный антисемитизм. Он возник одновременно с еврейской диаспорой и задолго до появления обвинений в распятии Христа.
На пороге катастрофы
После смерти иудейского царя Агриппы I и восстановления прямого римского правления в 44 г. страна стала быстро скатываться к состоянию, близкому к гражданской войне. Главной причиной нараставшего кризиса стало повсеместное разорение крестьян и ремесленников из-за резкого увеличения налогообложения. В годы власти императоров Клавдия (41–54 гг.) и Нерона (54–68 гг.) сроки правления прокураторов в Иудее были существенно сокращены, поэтому каждый новый римский чиновник, назначенный на этот пост, старался обогатиться как можно быстрее и любыми средствами. Безмерная алчность и взяточничество прокураторов создали атмосферу беззакония и произвола, в которой было невозможно выжить мелкому собственнику. Десятки тысяч людей, разоренных бесчисленными поборами, уходили вместе с семьями в горные и пустынные области страны, где присоединялись к отрядам зелотов, боровшихся против римлян и их местных приспешников. Ситуация еще больше ухудшилась, когда завершилось строительство Иерусалимского Храма, начатое при Ироде Великом, и более восемнадцати тысяч рабочих остались без куска хлеба. Денег на общественные работы в прежних масштабах не было, и многие бывшие строители нашли себе пристанище у тех же зелотов. Обнищание значительной части населения, с одной стороны, и обогащение местной аристократии – с другой, привело к росту социальной напряженности и к нападениям неимущих на нуворишей. Эта внутренняя междоусобица, в отличие от времен Александра Янная, была вызвана не религиозными, а классовыми противоречиями. Среди зелотов выделились так называемые сикарии, которые сражались не только с римлянами, но и с богатейшей частью собственного народа. Власть римской администрации настолько ослабла, что иудейские аристократы стали создавать собственные армии как для защиты своей собственности, так и для расправы со своими противниками.
Кризис власти и закона в стране не обошел и храмовых священников. Как никогда, обострилась борьба за пост первосвященника, и претенденты на него не брезговали никакими средствами: они нанимали вооруженные отряды, которые запугивали, а то и просто убивали соперников. Храмовая аристократия дошла до того, что не стеснялась отбирать пропитание (так называемую десятину) у рядовых священнослужителей, обрекая последних на голод. Со своей стороны, их помощники, левиты, стали требовать тех привилегий, которые им не полагались по законам Моисея. Хуже того, первосвященники перестали считаться с мнением верховного религиозного суда – Синедриона. Так, первосвященник Ханан (Анан), руководствуясь только личными соображениями, приговорил Иакова, брата Христа, к казни через побитие камнями, и это несмотря на категорическое несогласие всех членов Синедриона с данным решением. Ханан демонстративно игнорировал и мнение лучших законоведов Иерусалима, возмущенных расправой с Иаковом. Однако произвол Ханана не вызывал возражений у римского наместника Альбина, который постоянно получал богатые подарки от первосвященника.