Да разве нормальный человек может судить об усопшем по некрологу. Гораздо вероятнее допустить, что какие-то мелкие и гнусные людишки, ухитрившись поставить свои подписи под некрологом великого поэта, надеялись хоть так примазаться к его имени. А людям моего поколения до сих пор памятно, что, когда скончался Пастернак, «Литературная газета» написала: «умер известный член Литфонда Б. Л. Пастернак». Вы, Правдюк, знаете стихи этого члена Литфонда? И учтите, что ещё вопрос, кто подпишется и под вашим некрологом. Я думаю, что уж Чубайс и Хакамада — обязательно. И напишут: «В золотой фонд нашего искусства вошел его невероятно правдивый 90-серийный фильм о войне. Что ни серия, то и подарок. Что ни подарок, то и радость для наших чистых антисоветских душ» и т. д.
Разумеется, Правдюка, как и многих других антисоветчиков, еще до сих пор гложет мысль об авторстве «Тихого Дона». Как Бенедикт Сарнов, Солженицын, Вознесенский — не верит он, что это Шолохов. Когда-то, теперь уже давно под руководством до сих пор памятной Белы Курковой он со своим подручным Александром Зайцем провел по ленинградскому телевидению («Пятое колесо») множество передач: не Шолохов! И все они были на таком же мыслительном уровне, что новость о Чехове и рассуждения о некрологе Маяковского — а где иной-то уровень взять? И обнаружение рукописи «Тихого Дона» Правдюка не угомонило, он продолжает многолетние кропотливые изыскания. И что же? Слушайте! «Нам удалось собрать интереснейшую информацию. Например, поговорить с другом детства Шолохова по фамилии Солдатов». Прекрасно, повезло. Но разве кто-нибудь утверждал, что Шолохов писал роман в детстве? Разве этот Солдатов заявил: «Как сейчас помню Машку, пас он гусей, ездил в ночное — и никаких романов!»
Какая ещё «интереснейшая информация»? Вот: «Мы выяснили, что Шолохов родился не в 1905 году, а в 1903-м. Сделано открытие! Но литературоведы не захотели этим заниматься». А чем тут заниматься? Такие факты встречаются не столь уж редко. Вон кто-то доказывает, что Сталин родился не в 1879-м, а в 1878-м году. И что из этого следует?.. Так что, Правдюк, ешьте своё «открытие» сами.
Но главное в этом эпизоде то, что энтузиаст шолоховедения не соображает, на кого и против кого работает его «открытие». Ведь один из главных доводов ниспровергателей Шолохова состоит в том, что он, дескать, был слишком молод для «Тихого Дона». А Правдюк щедро прибавляет ему два года. Прекрасно! Спасибо. Может, иные крикуны теперь перестанут вопить о молодости гения.
Вот на таком умственном уровне написано и письмо о телевидении. Прежде всего надо заметить, что жанр коллективного письма имеет свои законы, например, в нем, недопустимы фельетонные выверты такого эстетического пошиба, как «А че? Ниче». Или: «Они друг перед другом оттопыриваются» (?). А что такое какие-то «антоши с клепами»? Что за антоши? Что за клепы?
Верю, что С. Ямщиков хороший реставратор, но писать, увы, он не умеет. Это воззвание к согражданам он задумал в духе сатирического изобличения «персон». Но как убоги его сатирические средства! Главное из них— кавычки. Да это же нищенское средство, а он думает, что если слова «герои», «гвардейцы», «демократы», «знатоки», «безвозмездно» и т. п. взять в кавычки, то тем самым лиц и явления, которые они означают, пригвоздил к позорному столбу навеки.
Или вот, желая уязвить академика Гинзбурга, именует его не лауреатом Нобелевской премии, а «нобелистом». То-то уязвил!
А затем позорит доктора каких-то наук Швыдкова тем, что Геббельс тоже был доктор. Боже мой, с одной стороны, не соображает, что, как и в предыдущем случае, бросил камень в огород множества честных и добросовестных людей — докторов разных наук, в том числе иных авторов «Завтра». С другой стороны, не может вообразить, что в ответ ему кто-то скажет: «Вы с издевкой пишете в своем обращении о „бескомплексной“ Маше Распутиной. Но ведь среди подписавших обращение тоже есть Распутин — Валентин. Пожалуй, тут больше общего, чем между двумя докторами. Тут и родство возможно». К слову сказать, эти строки о Распутиной совершенно невразумительны, как и об Архангельском, о каком-то Пономареве, а еще здесь и несколько Соловьевых, в которых без пол-литра не разобраться. Ну разве так пишут обращения к народу?
Провокатор Швыдкой ему напоминает, видите ли, Ленина и Мао Цзэдуна, названных «душителями прогресса». Тут пример многократного тупоумия. Во-первых, в отношении Ленина и Мао утверждение тупоумно само по себе, что доказывать просто смешно. Во-вторых, ты же обращаешься ко всем соотечественникам, а должен бы знать, что среди них многие миллионы относятся к Ленину с великим уважением. Кто ж тебе дал право оскорблять того, кого они почитают, а значит, и их самих? Что побудило оскорбить и великий китайский народ? Ты хотел этого? Нет, не хотел. А оскорбил то той причине, что просто не соображаешь, что делаешь.
Наконец, ведь под оскорблением Ленина с радостной готовностью подпишутся, пожалуй, все, кого Ямщиков проклинает в своем письме: и Швыдкой, и Познер, и Ерофеев, и какой-то Соловьёв… Таким образом, Ямщиков показал свое генетическое родство с этой публикой. Никаких сомнений! Как те творят свои мерзости, не считаясь с убеждениями, взглядами и чувствами миллионов родного народа, так и Ямщиков плюет на эти же миллионы.
Да ведь косвенно об этом свидетельствует и сам заголовок обращения. Всем давно ясно, чьим стало наше телевидение, а он все вопросики задает, все сомневается. Так вот сообщаем вам, Савва Ямщиков: телевидение уже почти двадцать лет — еврейское. В народе его давным-давно называют тель-авидением. Передайте это Белову, Гостюхину, Золотусскому, Крупину, Курбатову, Ходанову, Назарову, Недоступу и Распутину.
Вот они удивятся-то!..
О национальной кротости великороссов
И вдруг меня осенило: ведь «лицо еврейской национальности» это же не что иное, как бывшая «жидовская морда».
У критика Бенедикта Сарнова три больших влечения: любит порассуждать на военную тему, неутомим в борьбе за культуру вообще, за русскую в особенности, за русский язык в частности, и, конечно, не может жить без обличений антисемитизма. Во всяком случае именно эти «три кита» резвятся в его книгах — «Перестаньте удивляться!» (М., Аграф. 1998) и «Наш советский новояз» (М., Материк. 2002).
С двумя последними из названных трех страстей все понятно: первая объясняется литературным образованием и профессией, вторая — национальностью. А вот страсть к военной теме в самых разных ее аспектах от довоенных знаков различия до вопроса о профессионализме наших военачальников и событий Великой Отечественной войны, — весьма загадочна. В армии человек не служил, на войне не был, а вот поди ж ты, судит-рядит.
Хотя бы со знаков различия и начать. Они, читаем в «Новоязе», были до войны такие: четыре кубика — капитан, одна шпала — майор, две шпалы — подполковник, три шпалы — полковник… И кто это ему сказал — Войнович, что ли, знаток армии? Ведь здесь все — чушь. Четырех кубиков вообще не существовало, а остальное было так: капитан — одна шпала, майор — две, подполковник — три, полковник — четыре…
В другом месте, не моргнув прозорливым глазом, пишет, что у нас «вчерашний полковник становился маршалом». Это кто же? Когда? Приведи хоть один пример. Где тот таинственный полковник? Сказать он ничего не может. А ведь опять чушь! Даже Булганин прошел необходимую иерархическую лестницу: будучи членом Военного совета Западного фронта, он, естественно, 6 декабря 1942 года получил звание генерал-лейтенанта, затем, оставаясь на фронте членом Военных советов других фронтов, стал 29 июля 1944 года генерал-полковником, 17 ноября 1944-го — генералом армии. И только 3 ноября 1947 года, после того, как был назначен министром Вооруженных Сил СССР, ему присвоили звание Маршала Советского Союза. А Берия стал маршалом, будучи наркомом, членом ГКО. Даже Брежнев попал в маршалы не из полковников, а все-таки из генералов.