Мне очень нравятся ее молниеносные смены настроения. Эль всегда невероятно искренняя и открытая, и утаить досаду или грусть, ей почти не удается. Разумеется, я не ошибся и получил большое удовольствие, наблюдая, как она тряхнула головой, полагая, что ослышалась, потом нахмурилась, подозрительно прищурилась, соображая, не вздумал ли я жестоко пошутить. И лишь после этого комнату огласил восторженный вопль, а меня едва не задушили счастливые объятия, вызвав очередной приступ небратских чувств.
Обсудив возможные трудности и детали поездки, заручившись полным согласием беспрекословно слушаться и выполнять мои просьбы, необходимые для обеспечения ее безопасности, я предположил, что она вполне успокоилась и отошла от радостного шока. Но, спустившись к машине, я еще долго со смехом слушал, как эльфийка, взвизгивая, скачет по квартире, не в силах обуздать всплеск эмоций.
Оставив мою девочку собираться в дорогу, я встретился с Женевьев, чтобы забрать приготовленный для Гэбриэла подарок — древний фолиант на давно исчезнувшем языке. Наш создатель, как оказалось, питает слабость к старинным книгам, а у моей патронессы в ее многочисленных командировках порой появляется возможность обзавестись ценной находкой для коллекционера. К тому же я согласился передать еще один презент влиятельному норвежскому вампиру, ее давнему другу, Ларсу Ольсену — изящный короткий меч в кованых ножнах, украшенный затейливыми рунами.
Со стороны отца я встретил безусловные понимание и поддержку своему решению. Старик согласился, что для Эль небезопасно оставаться в Париже даже под его присмотром, и пожелал нам хорошо провести время. Он заверил, что скучать тоже не станет, а мадам Серафин с радостью составит ему компанию на Рождество.
Когда я заехал за очаровательной спутницей, она огорошила количеством багажа. Похоже, не зная, чего ожидать от поездки, она приготовилась на все случаи жизни, словно в кругосветное путешествие отправлялась. Не желая ее смущать и ставить в неловкое положение, я безропотно, хотя и с трудом, разместил внушительный скарб в багажнике.
Циклоны, накрывшие Францию сырой пеленой осадков, по-прежнему не позволяли солнцу пробиться сквозь густую облачность, зато дали нам шанс отправиться в путь с утра. В одиночку я без остановок промчался бы до Хиртсхальса за сутки, но в этот раз специально выбрал не кратчайший маршрут, чтобы Эль полюбовалась на предпраздничную старушку Европу.
Широко распахнув глаза от восторга (хотя только ей ведомо, чем можно любоваться в раскисшей зимней грязи), девушка вертела головой, разглядывая залитые водой города и затопленные деревни, пустеющие пашни и виноградники, чернеющие сады, проплывающие мимо. Она весело щебетала и задавала миллион вопросов, на которые я пространно отвечал, радуясь возможности удовлетворить ее любопытство. Время в пути летело незаметно. Я охотно и подробно делился знаниями достопримечательностей, а любознательная «сестренка» с жадностью впитывала информацию. Чем большее расстояние отделяло нас от Парижа, тем идея с командировкой и встречей праздников в Норвегии казалась все более удачной.
В Бельгии погода ничуть не сжалилась. С неба лились потоки, так что даже зонты не спасали, не позволяя надолго выйти из автомобиля.
Проскочив Германию, мы остановились в маленьком отеле Обенро в одноименном датском городке. Центральная площадь перед ратушей, на которую мы смотрели из окна, украшенная гирляндами и расцвеченная праздничной иллюминацией, выглядела очень нарядной. Невзирая на превратности природы, люди готовились к Рождеству.
Устроившись на отдых, я довольно слушал, как ворочается в соседнем номере Эль, не желая засыпать от переизбытка впечатлений. Проведя день в гостинице за обсуждением увиденного, вечером мы выдвинулись в путь и проехали всю материковую Данию с юга на север.
Погода постепенно менялась. Повалил мокрый снег, и дорога превратилась в нечто невообразимое. Я выжимал из верного «Пежо» все силы, опасаясь завязнуть и застрять в грязном месиве.
В Хиртсхальсе на побережье Северного моря уже царила настоящая зима. Я с удовольствием наблюдал, как у моей очаровательной спутницы, закутанной в новую шубку, раскраснелись на морозе щеки и сверкали глаза. Поохотившись, я оставил машину на стоянке, и рано утром мы взошли на теплоход до Тронхейма. При отплытии небо ненадолго прояснилось, но вскоре поднялся ветер, и началась метель.
За плотной белой пеленой почти ничего невозможно было различить. Вспомнился примерно такой же шторм десятилетней давности. Неподалеку отсюда покоится на дне подводная лодка с моими боевыми товарищами. Молча постояв на палубе, отдавая дань памяти, я вернулся в каюту.
К счастью, отважная путешественница все воспринимала удивительно позитивно и не думала жаловаться или сетовать на стужу и другие неудобства. Этим она отличалась от большинства представительниц прекрасного пола.
Через сутки мы прибыли в Тронхейм, старинный город, основанный викингами. В сумерках древняя заснеженная столица Норвегии, затерянная среди сопок, представляла собой переливающуюся россыпь огней. Здесь, возле полярного круга, солнце уже не поднималось над холмами, даря постоянный удобный для меня полумрак. Конференция назначена на завтра, поэтому, оставив вещи в отеле, мы смогли совершить небольшую экскурсию.
Трудно поверить, но в этом северном краю люди основывали поселения более тысячи лет назад. В то время климат здесь был мягким и вполне благоприятным, и территории быстро оказались заселены.
Внезапным сюрпризом стала встреча с местной достопримечательностью. Дежавю, словно мы перенеслись обратно в Париж. Собор Нидарос, воздвигнутый еще в одиннадцатом веке, оказался поразительно похож на Нотр-Дам, такой же величественный образец готической и романской архитектуры.
После впечатляющей прогулки мы вернулись в отель, где поселились участники предстоящего «высокого собрания». В фойе мы столкнулись с представительным господином в енотовой шапке — с виду коренным северянином, потомком викингов. Пришлось вежливо раскланяться, к счастью, на эльфийку он взглянул почтительно, но без излишне опасного интереса.
Оставив утомившуюся девушку в удобном «люксе» отдохнуть и привести себя в порядок, я, сменив дорожный костюм и быстро освежившись, спустился в ресторан, поприветствовать знакомых и приглядеться к оппонентам.
Вместо крайне занятого министра Катри прибыл его сын Жофроа, с которым после немецкого плена у нас установились приятельские отношения. По-прежнему не красавец, волк возмужал за прошедшие годы, приосанился, но феноменальные уши все также портили образ важного чиновника. Горделиво улыбаясь, оборотень показал трогательно хранимую во внутреннем кармане пиджака фотографию упитанной малышки, своей дочери. Повезло, что ребенок явно пошел в мать, милашку Гизель, с чем я и поздравил довольного Катри-младшего.
Не менее рад я был приветствовать и месье Эширандора, как и прежде представляющего сообщество Бельгии. Бывший иссохший узник искренне и с теплом обменялся со мной рукопожатием, передавая привет и рождественские поздравления от супруги Эванджелины. Он же познакомил меня с главой норвежских вампиров, оказавшимся тем самым «викингом», встреченным ранее. Очень удачно, что Ларс Ольсен посетил конференцию лично. Будет возможность без помех передать ему подарок Женевьев, о чем я и договорился, получив приглашение в его номер после завтрашнего собрания.
На вечер запланирован ужин с баром и фуршетом, и я по протоколу никак не мог его проигнорировать, поэтому вернулся к себе, чтобы огорчить мою девочку. Мытарства начались, и ей придется запастись терпением и не ждать меня, а устраиваться на ночлег в одиночестве.
Заручившись ее пониманием и заверениями в благоразумии, я оценил стопку книг, приготовленную усердной ученицей. Так вот, что составляло ощутимую часть ее увесистого багажа! Впрочем, сейчас это оказалось очень кстати, и я со спокойной душой, хотя и без малейшего желания, погрузился в работу.