–Но ведь есть средство, внук Врана полетел в Университет, чтобы его узнать для меня! – отчаянно возразила Ива.
–Что за Вран? Как это – полетел? Впрочем, неважно. Упрямая ты, девка! Говорю тебе: магия вампира на крови замешана, и ее человеку нельзя одолеть! Выпьет у человека хоть каплю – и власть над ним получит безграничную! Управляет он людьми, как паук мухами в паутине, – сердито повысила голос знахарка.
–Человеку нельзя вампира одолеть, а … нечеловеку можно? – нечаянно вырвалось у девочки.
Старая Белена ошеломленно замолчала, пристально вглядываясь в Иву. Наконец, медленно проговорила:
–Нечеловеку, говоришь? Кто же ты такая, приёмыш?
Девочка в упор посмотрела в ясные не по возрасту глаза ведуньи и подумала:
–Я Ива, дочь Ивы и Леха. Дриады Ивы и лесника Леха. Я останусь и постараюсь спасти мать и брата.
Колдунья зажмурилась и сжала виски, как от сильной головной боли. Наконец опустила руки, открыла глаза и медленно проговорила:
–Воля твоя, девка. Решила оставаться – оставайся. Может, и правда выстоишь против вампира, раз ты лишь наполовину человек. А отца своего пожалей – отправь отсюда. Я ему скажу, что мне надо срочно ехать к роженице.
–Хорошо. Я вам блинов в дорогу заверну, – Ива повернулась было к столу, но Белена ухватила ее за плечо удивительно сильной рукой:
–Сила вампира – в крови. А в чём твоя сила? Подумай, девка. Если поймешь, в чём твоя сила – сдюжишь против кровопийцы.
Ива не успела ответить – подошел встревоженный отец:
–Ну что, бабушка Белена? Что скажешь? Как больным нашим помочь?
Старушка тяжело вздохнула:
–Больны они лютой хворобой. Честно тебе скажу – не знаю, выживут ли. Дочь твоя – травница, каких поискать. Присоветовала я ей всё, что сама знаю, а дальше она уж сама справится. А ты, мил человек, выручай: голубку с весточкой мне прислали, в соседней деревне роженица никак от бремени не разрешится. Помощь моя там нужна, а не то и сама баба помрет, и все трое нерождённых младенцев. Простись, голубчик, с женой да сыном, да дочь благослови.
Отец, словно завороженный, послушно пошел прощаться с больными. Знахарка пристально уставилась в глаза Ивы и тихо промолвила:
–Держись, девка. Молись всем, в кого веришь. И прости меня, что не могу помочь. Мне бы уберечь тех, кого вампир не укусил…
–Прощай, бабушка Белена. Отца моего сбереги.
Ива обняла отца, возможно, в последний раз, вручила старой знахарке узелок с блинами и проводила путников до ворот. Махнув рукой вслед отъезжающей телеге, она впервые порадовалась, что не умеет плакать. Вот и первый день прошел. Теперь бы ночь продержаться…
Волк в собачьей будке
Вечерние хлопоты тянулись бесконечно долго. Мать к вечеру так ослабела, что уже не могла ругать и проклинать Иву. Она с отвращением сжевала половинку когда-то любимого блина с малиновым вареньем, смирно выпила отвар из лекарственных трав, бессильно упала на постель и забылась тяжелым сном. Лев бранился за двоих, но послушно поужинал и даже позволил приложить на место укуса обеззараживающую примочку. А через миг он уже вопил и срывал примочку с шеи: полудриада по наитию добавила в травяную настойку каплю свежевыдавленного чесночного сока. Лев долго не мог избавиться от примочки – Ива на совесть обмотала его шею платком. Сорвав же, парень рухнул на лавку, захлёбываясь кашлем. На месте укуса выступили две алых бусинки крови. Вскоре он уснул; дыхание его стало тише и спокойнее, бледные щёки чуть порозовели. Немного подождав, девочка приложила смоченную в настойке с чесноком тряпицу к шее матери. Снежана мгновенно очнулась от тяжелого сна, забилась, захрипела, а кровь засочилась двумя тонкими нитками из ранок. После недолгой, но яростной борьбы матери удалось оттолкнуть Иву и сорвать примочку. Но и она во сне задышала легче. Надо будет прикладывать им примочки с чесноком – пусть дерутся, лишь бы потом спали хорошо да во сне сил набирались.