А дальше я уже не считался ни с тратами, ни с неловкостью перед общение со старками. Связавшись с ними по видеосвязи, четко и кратко обозначил свой запрос. В этот раз диспетчер не смеялся, лишь понимающе кивнул и назвал сумму. Я согласился не раздумывая, тут же переводя деньги на указанный счет. Получателем посылки обозназначил Таваля. И срок доставки поставил жесткий: сутки. Не знаю, как они это сделают, но если согласились, значит, такая возможность есть. Мне же этого времени как раз хватит, чтобы добраться до Ториана. А там уже дело техники.
Странно, что перед разъединением сеанса. Старк на полном серьезе пожелал мне удачи. Но я лишь молча кивнул и отключился. Удача здесь не при чем. Главное — оперативность выполнения поставленной задачи и убедительный розыгрыш дальнейшего представления.
Старки и в этот раз не подвели: когда я прибыл на Ториан посылка уже ждала меня у Таваля. Друг как раз с изумлением созерцал содержимое небольшого ящика, когда я, громко постучав в дверь и не дожидаясь ответа, нагрянул к нему домой.
Приветственно хлопнув сероволосого по ладони, я ловко подхватил посылку и бросив скупое: «Позже все объясню», поспешил к намеченной цели.
Все требовалось провернуть быстро, пока меня не застукали на горячем. Это был не страх, а весела злость и мрачное, почти злорадное предвкушение. Я в любом случае планировал четко выяснить с девушкой отношения и отчитать ее за обман, чтобы больше неповадно было так делать.
Но сначала хотелось полюбоваться на растерянное и потрясенное лицо, когда она увидит то, чего на самом деле не может быть.
Пробраться в оранжерею труда не составило, тем более, что шел я не скрываясь и не боясь неожиданной встречи с Радмилой: уже успел разузнать, чем в данный момент занимаются земляне. Большинство участвовало в стандартных лабораторных тестах — ториане и не думали забрасывать столь многообещающие исследования, оставленные им «в наследство» таянцами.
Остальные члены общины или занимались в оздоровительном комплексе, или ли находились в обучающем центре.
План мой был прост: если ива плодоносить не хочет, то надо ей помочь в этом нехитром деле. Именно дл этой цели и были заказаны десять спелых, красных яблок с плодоножками; универсальный, мгновенного действия клей без запаха и брошюра с кратким описанием свойств и видов обоих деревьев: ивы и яблони.
Последняя мне нужна была в качестве последнего аргумента, если Радмила будет возмущаться и попытается каким-либо еще образом уклониться от взятых на себя обязательств. В таком случае придется перестать притворяться несведущим и требовать моральной компенсации за обман.
Снятие привязки в качестве откупа — подойдет!
Я успел «развесить» на ветках ивы уже восемь яблок, когда вдруг услышал быстрые шаги, почти тут же сменившиеся громким возмущенным женским воплем:
— Ах, ты скотина бессовестная! Смотри, чего удумал, подлюка зеленомордая!
И тут меня такое зло взяло, что мигом позабылись все благие намерения быть выдержанным и спокойным. Вскочив на ноги, со всей силы швырнул находящееся в руке яблоко о каменистую дорожку так, что только ошметки во все стороны разлетелись. После чего повернулся к пылающей негодованием девушке и зло прошипел:
— Это я-то подлюка? Да ты на себя посмотри, стерва малолетняя! Развести хотела меня, как пацана и опозорить прилюдно. Обманщица беспринципная! — хотелось, очень хотелось подобрать слов и определения покрепче, но все же сдержался.
— Кто? — уперла руки в бока землянка, принимая крайне воинственную позу. Коса растрепалась, лицо раскраснелось, а сбитое дыхание заставляло красивую высокую грудь часто вздыматься. Словно Радмила бежала сюда бегом и теперь никак не могла отдышаться. — Сам такой, кобель марсианский! Думаешь, я не поняла, что ты меня просто попользовать хотел и смыться первым рейсом? А нагородил-то, напридумывал: свадьба, мол, честный иперианин, хочу вину искупить. Тьфу! Долго бы я той свадьбы ждала после снятия этой вашей дурацкой привязки! А тебя бы и совесть не кольнула, небось. Поматросил и бросил, звездун недобитый!
От таких обвинений, да еще, по сути, совершенно справедливых, мне словно последние тормоза сорвало. Злость на ее обман, нежеланное чувство вины за собственные действия, разочарование от провала хорошего плана, — даже двух! — смешались в совершенно немыслимый коктейль.
Но больше всего выводило из себя то, что всем своим поведением, словами и действиями, Радмила ясно дала мне понять: как мужчина я ее не интересую. Бесило просто невероятно! Кто угодно, только не я! Тем более, что даже на уровне физиологии отклика ее тела я не чувствовал. А он есть всегда когда, кто-то испытывает к тебе положительные эмоции или влечение, как к представителю противоположного пола
Ничего. Совсем. Пусто.
В то время, как я сам глаз не могу отвести от этой девчонки! Даже зная о ее лживости, равнодушии и беспринципности, не могу не признать что сейчас она выглядит просто красавицей. И манит, тянет к себе, разжигая в душе желание прикоснуться, прижать к себе, утвердить свои права.
Дихолова привязка! Никогда не думал, что сопротивляться ей будет настолько трудно.
Захотелось побиться головой обо что-то твердое или взять и тряхонуть ее хорошенько, чтобы хоть у одного из нас мозги встали на место. Последний вариант чем-то понравился больше. Стремительно сократив разделяющее нас расстояние, я схватил Радмилу за плечи и пару раз встряхнул, чем вызвал испуганный писк девчонки, даже не попытавшейся вырваться Правильно делает, я сильней!
Но именно ее беспомощность и явно проступивший страх окончательно меня подкосили. Не разжимая рук, я склонился ниже, чтобы наши лица были на одном уровне и заговорил будто сам с собой:
— Да что же в тебе есть такого, то я ни о ком больше и думать не могу! Спасть не могу — снишься, работать не могу — все мысли о тебе. И даже снять привязку не могу — отталкиваешь, гонишь! Отпусти меня, Радмила, слышишь? Пожалуйста, отпусти…
Последние слова уже не произнес, простонал, внезапно накрытый волной усталости и безысходности. Никогда со мной такого еще не случалось. Мне было плохо: эмоционально, физически, душевно, а ей как будто все равно: стоит, глазами на меня растеряно хлопает. Словно сейчас заплачет.
А потом вдруг немыслимым способом извернулась, прихватила меня за воротник, резко дергая на себя. И откуда только силы взялись? А в следующий момент приникла ко мне поцелуем: крепким, злым с легким привкусом соли на губах. И тело, словно огнем опалило, распаляя желание, заставляя руки сжаться, крепче прижимая к себе строптивую землянку, жадно лаская изгибы податливого женского тела.
Вот только увлечься и перейти черту нам не дали. Громкое «Ой!» отрезвило и вынудило оторваться друг от друга, но дело было сделано. Нас уже заметили. Катерина и Таваль стояли у поворота дорожки, причем на лицах обоих читалось самое настоящее потрясение.