V
Проснулся он от все более громких вздохов и скрежета джаз-оркестра внизу, под окном. Темнело. Закатное солнце быстро скатывалось за горизонт. Неоновые огни один за другим вспыхивали на фасадах окрест.
– Милый, пойдем вниз, в ресторан, потанцуем, – проворковала жена, уже переодевшаяся в вечерний наряд и наложившая макияж.
Идея спустится в ресторан в целом Ивану Аполлинарьевичу понравилась. А о деталях он раздумывать не стал. Плеснув в лицо пару горстей холодной воды и растеревшись, он надел лёгкие светлые брюки и широкую рубашку навыпуск, украшенную пальмами и обезьянками, купленную как раз по случаю этой поездки. Сандалии на босу ногу дополнили костюм.
Осмотрев себя в зеркале, и хмыкнув удовлетворённо, он протянул руку жене:
– Пошли, дорогая, я готов к ночным приключениям.
Если бы он знал, насколько пророческими окажутся его слова!
В ресторане все столики были заняты, но оставалось еще несколько мест на улице, под грибками-навесами. Это было даже неплохо, поскольку дневной зной уже спал, и легкий ветерок с океана приносил запах романтики дальних странствий. Возможно конечно, это был просто запах креветок из соседнего китайского буфета, но верить хотелось в высокое, как звёзды сливающиеся с гирляндами на крышах отелей.
Заказав курицу по-гавайски себе, рыбное ассорти жене и бутылку белого вина, Иван Аполлинарьевич уже начал настраиваться на отдых, потягивая пьяняшую влагу. А тут жена снова: потанцуем да потанцуем!
– И что ей на месте не сидится, – расстроился Иван Аполлинарьевич, но вслух ничего не сказал, отставил бокал и вслед за суженой своей вышел в освещенный круг танцплощадки, где уже кружились и прыгали пары и отдельные обитатели Рая.
Жена немедленно обхватила его за шею и поплыла кругом, покачивая всем, чем положено, и глядя на соседей. Иван Аполлинарьевич старался не отставать. Потом темп музыки изменился, и все окрест, включая жену, запрыгали, словно у них пружины в том самом месте. Иван Аполлинарьевич попробовал, но в такт попасть не удавалось. Тогда он стал прыгать через раз. Получилось не так эффектно, но приемлемо.
В это время он увидел, что принесли заказанную курицу и рыбу.
– Остынет ведь всё, ей богу, остынет, – подумал он. Возможно, даже немного вслух, потому, что жена и появившийся откуда-то из темноты гибкий молодой человек гавайской наружности в блестящем зеленовантом блейзере посмотрели на него несколько удивлённо.
– Ты иди, милый, а я сейчас, вот только дотанцую и приду.
Это – жена ему. Спасибо, что разрешила, а то он так вот её оставлять не привык. Мало ли что.
Он вернулся к столу и с удовольствием принялся за курицу с белым вином. Курица кончилась, рыба остыла, а жена всё так же кружилась и прыгала на площадке. Гибкий зеленовато-блестящий гаваец время от времени наклонялся к ней, а она в ответ смеялась и всплескивала руками. Это было красиво, и, почему-то, не вызывало у Ивана Аполлинарьевича никаких опасений. Наверное, сказывалась атмосфера земного Рая. И, немного, бутылка выпитого в одиночестве вина. Потом он заказал коньяка, так, чтобы не скучать, потом ещё. Потом они шли куда-то по улице, и за забором висели яблоки, и жена уговаривала его съесть вот это, с оранжево-красным бочком, а он махал руками и говорил, что «Не велено». Хотя, почему так, объяснить не мог. Потом яблоко он съел, вкус его напоминал апельсин, но это не имело никакого значения. Потом приехала полиция, вызванная хозяином сада, и два неторопливых ангела, чёрный и белый, для симметрии и консенсуса, вежливо отвезли их с женой в участок. Жену вскоре отпустили, а Ивана Аполлинарьевича оставили досыпать в углу, за решеткой.
VI
Наутро всё разрешилось, и, в общем-то, никаких видимых последствий не имело, кроме символического штрафа. Но в душе у Ивана Аполлинарьевича осталась какая-то неясная заноза.
Добравшись до номера и переодевшись, Мокрицыны отправились на пляж, к океану. Прогулка заняла у них минут 40, а уже на берегу они увидели бесплатный автобус, курсирующий как раз от их отеля до берега.
День прошёл в блаженном ничего-не-деланьи. Поели в кафешке неподалеку, еще искупались, понаблюдали за выступлением очередного гавайского народно-студенческого ансамбля песни и пляски.
А потом их внимание привлёк ярко раскрашенный автобус. «Ночное Гонолулу» – гласила надпись поперек борта.
У жены глаза загорелись, поедем, посмотрим. Это – не наша провинция, тут, как в Европе, почти. Или – как в Азии. Всё равно – интересно.
Купили билеты, сели. Автобус еще немного вдоль берега поездил, но больше никто уже не захотел. Где-то пол салона набралось. Всё, в основном, японцы пожилые, да наша парочка. И еще стайка хиповатой молодёжи. Те сразу на заднее сиденье залезли и обнимаются, будто им на берегу негде.