Похоже, у «советской хроники» Ивана Бунина будет еще долгое продолжение.
Институт «Зимний Сад» выражает глубокую признательность членам Попечительского совета программы «Приношение Бунину», Администрации Президента РФ, Комитету по культуре Государственной Думы ФС РФ, Департаменту культуры и информации Правительства РФ, Министерству культуры РФ, Министерству по делам печати, телевидения и средств массовых коммуникаций, МИД РФ, Департаменту культурных связей и ЮНЕСКО МИД РФ, сотрудникам Историко-доку-ментального департамента МИД РФ и лично А. Н. Залеевой и Е. В. Белевич, Пресс-бюро Службы внешней разведки РФ и Т. М. Самолис, Ю. Г. Кобаладзе и «супершпиону» С. А. Гуськову, другу и профессору Т. Марулло (США), партнерам и спонсорам Института «Зимний Сад» — всем тем, без кого эта работа была бы невозможна.
Дм. ЧЕРНИГОВСКИЙ
Париж, 22.12.24[13].
Второго декабря мною было отправлено почтой заявление в адрес посольства СССР на имя первого секретаря посольства товарища Волина[14].
На это заявление я никакого ответа не получил и склонен самое неполучение его рассматривать как ответ — конечно, отрицательный.
Вследствие того, что, как я предполагаю, подобный результат мог иметь место исключительно как следствие сомнения в искренности моих заявлений, а также ввиду того, что я исчерпал все возможности сделать эти заявления возможно убедительнее и искреннее — возможности, предоставлявшиеся мне только письменным изложением и поэтому крайне слабые, — я прибегаю теперь к последней возможности мне поверить: я изъявляю готовность добровольно ехать в СССР предстать перед судом.
Я это делаю в уверенности, что сомнений или недоверия по отношению ко мне теперь быть не может.
Я прошу разрешения явиться в посольство.
И. БУНИН
Я буду ждать ответа по тому же адресу: Avenue de la Republique, Bureau 5, Poste Restante, «Liebgott».
№ 160c[15]
16 ноября 1933 г. секретно г. Стокгольм
КОЛЛОНТАЙ А. М. [16] — члену коллегии НКИД тов. СТОМОНЯКОВУ
/…/ Присуждение премии Нобеля по литературе белому эмигранту Бунину не имеет отношения к приведенным мною выше настроениям настороженности, что я тщательно проверила. Присуждение это носило весьма случайный и внезапный характер. Во всяком случае, шведпра (шведское правительство. — Дм. Ч.) бессильно было предотвратить этот шаг международного комитета. «Старики» (в комитет со шведской стороны входят профессора и академики, которым по меньшей мере 80 лет, есть только один «юноша» среди них, ему — «всего» 65 лет) сошлись на финском писателе Силлампяя. Однако как раз за несколько дней до голосования отношения профессорско-ученых кругов обострились с финнами из-за преследования шведского языка в университетах. Выдвинули какого-то допотопного грека-лирика. На нем члены комитета не могли собрать большинства. Тогда за два дня до голосования кто-то выдвинул Бунина. На нем остановились, так как против него никто «ничего не имел».
Кандидатура Бунина появилась в печати впервые накануне голосования. Я имела частную беседу с минпросвещения на этот счет, но он, будучи сам изумлен таким поворотом дела, объяснил мне, что комитет не подвергается никогда воздействию, что «старики» строго оберегают свою независимость от влияний на них со стороны правительства, как бы неуместен и нецелесообразен не был их выбор. Я проверила, что в самом деле бывали случаи, когда премию присуждали вопреки явному неодобрению шведпра. Из бесед с верхами социал-демократической партии на эту тему, причем я им высказывала свое мнение о нетактичности присуждения премии белому эмигранту, я поняла, что этот акт старых академиков не встречает никакого сочувствия и является лишь выражением тупости и недружелюбия к нам со стороны ограниченного круга старой закостенело-консервативной[17] профессуры. Даже (в) «Аллеханда» отнеслись критически к выбору комитета и ставили вопрос: почему не Горький?
№ 175с[18]
5 декабря 1933 г. секретно
13
Архив внешней политики РФ (далее — АВП), ф. 197, оп. 2, пор. 5, п. 1, л. 5–6.
Документы АВП по запросу Института «Зимний Сад» рассекречены в установленном порядке. Копии переданы Историко-документальным департаментом МИД РФ Институту «Зимний Сад» для публикации.
Все права защищены © ИДД МИД РФ.
Здесь и далее все архивные документы, за исключением случаев очевидных опечаток и неизбежной транслитерации на современную орфографию, цитируются с сохранением оригинальной пунктуации и правописания.
16
Коллонтай (урожд. — Домонтович) А. М. (1872–1952), в 1930–1941 гг. — полпред, в 1941–1945 — посланник СССР в Швеции.
Вряд ли Коллонтай могла забыть, что писал Бунин в «Окаянных днях»: «Бог шельму метит. Еще в древности была всеобщая ненависть к рыжим, скуластым. Сократ видеть не мог бледных. А современная уголовная антропология установила: у огромного количества „прирожденных преступников“ — бледные лица, большие скулы, грубая нижняя челюсть, глубоко сидящие глаза.
Как не вспомнить после этого Ленина и тысячи прочих? (Впрочем, уголовная антропология отмечает среди прирожденных преступников и особенно преступниц и резко противоположный тип: кукольное, „ангельское“ лицо, вроде того, что было, например, когда-то у Коллонтай)». Цит. по И. Бунин. Окаянные дни. М.: Советский писатель, 1990. С. 163.
17
Консерватизм как таковой, похоже, был решительно чужд ревписателю и совпослу. Апология «половой раскрепощенности» и иные по-истине революционные эти ко-эстетические откровения публициста и прозаика А. Коллонтай, троюродной сестры Игоря Северянина, друга Плеханова Г. В. и Ленина В. И., привлекли к себе скандальное внимание с публикацией книги «Любовь пчел трудовых» (1923).