– Наташа это, – продолжила старушка.
– Значит, ее зовут Наталья? – деловито уточнил Носов. – А фамилию знаете?
– Знаю! – закивала старушка. Еще секунда – и случится непоправимое. Старушка объявит фамилию незнакомки – и тогда встречи Ивана с этой девушкой не миновать, а Полина окажется в пролете и в новогоднюю ночь будет страдать от неразделенной любви.
Этого Клара допустить не могла. Не дав бабульке раскрыть рот, она сделала вид, что поскользнулась на ровном месте и выронила свою сумку. Наружу выпали три розовых томика с ее фотографией на обложке – как удачно, что она захватила их на встречу с сыщиком в кафе!
– Простите! – забормотала Клара и наклонилась за книгами. – Подержите! – Она сунула одну из книг в руки бабульке.
Расчет оказался верным, пока Носов помогал ей поднять две оставшиеся книжки, старушка разглядела фото Клары на обложке, и глаза ее зажглись любопытством.
– Так ты писательница? Как Донцова?
– Ну, не как Донцова, но пишу. – Клара скромно кивнула. А старушка увлеченно зашелестела страницами, потеряв всяческий интерес к портрету.
– Как фамилия этой девушки? – Носов тщетно пытался привлечь внимание важной свидетельницы к рисунку.
Но бабушка только отмахнулась от него и зачитала вслух:
– «Муж бросил Анфису с двумя детьми, когда младшему едва исполнился год». Ох, бедная! Ну прям как Галя, соседка… А хочешь, я тебе свою жизнь расскажу? – Она с жадностью впилась глазами в Клару. – Такую книгу написать можно, все обрыдаются!
Клара уже была не рада, что представилась писательницей. Каждый второй новый знакомый, узнав о том, что она пишет, рвался рассказать историю своей жизни и убеждал Клару написать о нем. Она была даже благодарна, когда вмешался Носов, и оттеснил ее от старушки. Но не успела Клара перевести дух, как сыщик возобновил допрос свидетельницы:
– Так как фамилия этой Натальи?
– Как ее… – Старушка морщила лоб, вглядываясь в рисунок. – Это…
– А хотите, я вам книгу подпишу? – снова вмешалась Клара, отвлекая старушку, и достала из сумки ручку.
– Подпиши, милая! – обрадовалась та, протягивая томик.
– Вы мне специально мешаете? – Носов недовольно повернулся к писательнице.
Клара невинно пожала плечами и взяла у старушки книгу.
– Прости, милый. – Старушка тронула сыщика за рукав. – Запамятовала я, как этой Наташи фамилия.
Клара размашисто вывела «С наилучшими пожеланиями в Новом году» и мысленно поблагодарила старушку.
– А вас как зовут? – спросила Клара.
– Елизавета Ильинична я, – представилась старушка.
Клара добавила ее имя в памятную надпись и вернула книгу старушке.
– А где эта Наталья живет, знаете? – не сдавался Носов.
– Так известно где! – уверенно заявила старушка.
Клара не успела среагировать, как Елизавета Ильинична выпалила:
– В этой, как его… В Антарктиде!
– Где? – растерянно кашлянул сыщик. А Клара приободрилась: да старушка-то никак ку-ку!
– Там еще пальмы и бананы, – неуверенно проговорила Ильинична.
– Может, в Аргентине? – со смешком подсказала Клара. Она начинала догадываться, за кого приняла старушка девушку с рисунка.
– Точно! – обрадованно закивала Никитична. – В Аргентине!
– А что эта Наталья там делает? – на всякий случай уточнил Носов. По его виду было ясно, что он уже не верит в полезность старушкиных сведений.
– Как что? Живет! В кино снимается!
– Так она актриса?
– Конечно! Вспомнила! – И Ильинична с гордостью назвала фамилию звезды аргентинских сериалов.
Клара подавила смешок. Отдаленное сходство между незнакомкой и актрисой имелось, но ограничивалось оно исключительно буйной гривой темных кудрей и улыбкой.
Носов умел держать удар и вежливо поблагодарил:
– Спасибо, вы нам очень помогли.
А Клара взглянула на неподвижно застывшего пса и спросила:
– Вы не знаете, чья это собака? Она, похоже, потерялась.
– Не потерялся, а бросили его, – вздохнула Ильинична. – Вчера я на кухне чай пила, уже затемно, в окно смотрела. Я вот здесь, на первом этаже живу. – Она махнула рукой. – И вижу, подъехал джип – не из наших. Вышел оттуда мужик, Барбоску этого на поводке вывел, обнял, пошептал ему что-то в моську – попрощался, видать. Потом поводок отстегнул – вжик в джип, и был горазд, ирод. А Барбоска остался на тротуаре сидеть – всю ночь его ждал. Я уж его звала, чтобы хотя бы в подъезд зашел погреться, а он не шел. Дрожал на морозе, а все ждал, что хозяин вернется.
– Как же так можно? – возмутилась Клара, с жалостью глядя в несчастные глаза брошенного пса. Кажется, тот понял, что хозяин не вернется, и дрожал всем телом – не от мороза, от горя.