- В мешке? — волшебник кисло покосился на слегка полегчавший в последнее время и без того не тяжелый заветный мешок. — Ну, давай посмотрим. Хотя тебе лучше будет спрятаться за каким–нибудь уступом, пока я буду выяснять, что там такое…. Сам знаешь: магия — дело для непосвященных опасное.
Иван согласно кивнул головой, но остался на месте, когда один за другим, по очереди, Агафон стал вынимать из мешка и раскладывать на земле простые с виду предметы — фарфоровую куклу в пышном платье и островерхой шапочке замысловатой формы; глиняного ежа, знакомого уже голубого каменного жука, два стеклянных желтых кольца с болтающимися внутри цепочками, продолговатый прозрачный пузырек с ребристой красной пробкой и зеленой наклейкой без единого знака, пару крошечных бело–голубых керамических совят… и зеленое металлическое яйцо в рубчик, показавшееся царевичу подозрительно знакомым.
- Это не то, что ты думаешь, — перехватив взгляд Иванушки, поспешил заверить его Агафон.
- А что я думаю? — тут же поинтересовался Иван.
- Не знаю. Но если ты думаешь то, что я думаю, то ты не прав.
Иван не очень уверенно пожал плечами.
- Ну, если ты в этом убежден…
- Абсолютно.
Когда процесс опустошения заветного мешка был окончен, Агафон беспомощно взглянул на Ивана и развел руками.
- Все… Там больше ничего нет. С чего начнем?
- Они все — магические предметы?
- А что? — с опаской бросил угрюмый взгляд на царевича маг.
- Потому что я, например, точно знаю, что совят Ярославне привезла из Стеллы Серафима. Как она их не побила по дороге — ума не приложу, но вот, довезла как–то…
- Да? — по сравнению с тем выражением, которое приняло его лицо сейчас, предыдущее было образцом веселья и оптимизма.
- Извини… Я не хотел тебя расстроить, — пожал плечами Иванушка. — Но я подумал, что тебе это может пригодиться…
- Н–ну, да. Пригодилось, — кивнул он и, подумав с мгновение, не стоит ли выбросить бесполезные сувениры, все же положил их обратно в мешок. — Так, что дальше?
- А больше мне здесь ничего не знакомо, — развел руками Иван. — Пробуй сам.
- Ну, хорошо, — с видом приговоренного к смертной казни чародей, зажмурившись, наугад выбрал из разложенного ассортимента вещицу. Это оказался голубой жук.
- Как ты его назвал? Там, у белых магов?
- Термитная бомба? — наморщил лоб Иван.
- Ты… это… знаешь что–нибудь, или просто так?
- Просто так, конечно. Должен же был я как–то…
- Я тебя об этом не просил, — сухо заметил чародей.
- Должен же был я как–то спасти бесценную коллекцию наших гостеприимных хозяев!
- Спас, гордись… — буркнул Агафон и ту же швырнул жука оземь.
Ничего не произошло, если не считать того, что он совсем немагическим образом отскочил от твердой земли под ноги Иванушке. Тот поднял его и протянул волшебнику.
Агафон принялся его тереть в разных местах, поочередно и одновременно, потом давить и пытаться оторвать или открутить различные выступающие части его анатомии, потом поплевал на него и снова бросил на землю…
Ничего.
- Может, попробуем что–нибудь другое? — вздохнув, предложил Иван, хотя на языке у него давно уже крутилось совсем иное предложение — пуститься в обход, как было нарисовано на карте, чтобы вышло быстрее.
Агафон тоже вздохнул, поджал губы, бросил жука обратно в мешок и взялся за куклу.
Попытки с пятой, при троекратном нажатии на островерхую шапочку, откуда–то из самого нутра куклы зазвучало глухое дребезжащее треньканье — неумелая пародия на настоящую музыку, а сама кукла начала испускать волны ядовитого желтого, голубого и красного цвета попеременно.
- Музыкальная шкатулка, — как слабоумный оскалился чародей. — Нашлась.
Надавив еще три раза на шапочку, он остановил и мигание, и звуки и кинул куклу в мешок.
- А не попробовать ли нам колечко? — несколько повеселев, предложил маг. — Слышал я, в тарабарских магических мастерских было налажено крупносерийное производство колец света…
И, не дожидаясь реакции Иванушки, он крепко взял кольцо двумя пальцами и дернул за цепочку.
Черная вспышка мгновенно ослепила их, обожгла жаром и пропала.
Пол–мгновения спустя ударил гром, раздирая барабанные перепонки.
Оглушенные, ошарашенные Иван и Агафон сидели на земле и продирали запорошенные мусором глаза.
С горы на них, мягко кружа, опускались сухие листья, трава, ветки, птичьи гнезда и сами впавшие в ступор птицы.
Проморгавшись, наконец, и прочистив уши, искатели пропавших царевен посмотрели друг на друга, на самих себя, вокруг…