Через минуту–другую они были бы на месте.
Но Серафима с отчаянием и страхом почувствовала, что ждать так долго она уже не в состоянии, что каждую секунду они с ковром могут разминуться навсегда, и сквозь сжатые зубы непроизвольно и яростно вырвалось предсмертным хрипом волшебное слово:
- БЫСТРЕЙ!!!..
Ковер словно ждал этой команды.
Он взвился, как костер в синей ночи, чуть не под самый потолок, а затем раненой ласточкой влетел впритирку в прорубленный для заветного яйца проем.
Закостеневшие, сведенные пальцы царевны не выдержали последней фигуры высшего пилотажа, соскользнули, оставляя на грубой шерсти клочки кожи и ногти, и она полетела вниз…
На каменный пол карниза.
Перед тем, как снова провалиться в смятенное беспамятство, она услышала, как неуправляемый ковер, пролетев по инерции несколько метров, обрушился на пол прихожей.
Раздался громкий треск.
* * *
Утро во дворце вместо зарядки началось производственной гимнастикой — все, включая сенных девушек, поваров, ключников и трубочистов переворачивали дворец вверх дном, выворачивали его и его окрестности наизнанку и перетрясали как старый бабушкин сундук в поисках предателя Букахи, но безрезультатно. Злосчастный диссидент исчез, и даже непрерывное захлебывающееся икание не выдавало его местонахождения [229].
Единственными людьми во всей царский резиденции, не занятыми этим похвальным и общественно–полезным делом был сам царь, его личный курьер Саёк, главком обороны, его зам по вопросам волшебства, дед Зимарь и Панас Семиручко.
Вся честная компания, вооружившись факелами, спустилась в арсенальные катакомбы — владения домовитого старшего прапор–сержанта.
Надо было при помощи показаний двух свидетелей сделать из деда Зимаря, лучшего знахаря, травника и целителя Лукоморья [230], зловещего правителя царства Костей.
Для этого, во–первых, требовалось самое главное — красный (розовый — с поправкой на тяжелые времена, настигшие супостата) камень на толстой золотой цепи, во–вторых, черные доспехи размера, продаваемого обычно в «Детском Мире», и черная кожаная повязка на глаз.
Самым простым во всей процедуре оказалось найти повязку.
На второе место инициативная группа поставила доспехи.
И прогадала.
Как очень часто случается во время походов по магазинам, базарам, бутикам или арсеналам, были или черные доспехи от пятидесятого размера, или доспехи размера нужного, но цветов самой буйной радуги. Были кирасы, нагрудники, кольчуги и прочие доисторические бронежилеты, покрытые зеленой эмалью, белой сканью, оранжевой масляной краской, выкованные из красной меди, лимонного золота, лунного серебра и даже циркония, но черных доспехов сорок второго размера, второй рост, нулевая полнота, не было во всем Панасовом хозяйстве, хоть плачь.
Он и расплакался от обиды: ведь впервые за столько лет его верной и исправной службы что–то, что понадобилось в срочном порядке самому царю–батюшке, так открыто и нахально посмело не найтись!..
Граненыч выдал за казенный счет усатому старшему прапор–сержанту носовой платок с орнаментом из скрещенных мечей и успокоил, сказав, что неизвестно, существовали ли вообще такие доспехи в царском арсенале хоть когда–нибудь, но, наверняка, нет, потому что иначе бы такой исправный работник, как Панас, их обязательно бы заприходовал, смазал, отполировал и аккуратно повесил, чтобы не помялись.
Панас благодарно закивал, утер скупую прапор–сержантскую слезу, трубно просморкался, и сунул платок в карман с намерением позже зарегистрировать и присвоить инвентарный номер.
Но он поторопился.
Потому что его величеству Симеону пришла в голову совершенно логичная в присутствии почти дипломированного чародея мысль использовать магию в решении проблемы.
- Укороти и заузь ну, к примеру, вот этот комплект: по цвету он… — и царь обернул на Сайка, тот кивнул, — …по цвету он нам подходит, а с справиться с размером, я думаю, такому специалисту, как ты — раз пальцами щелкнуть.
- Ага, тут укороти, тут заузь, тут выточка, тут жабо, там рюшечки, рукав — фонариком, а сзади — декольте [231]… — недовольно бормотал себе под нос маг (убедившись, естественно, что заказчик его не слышит), пока вытягивал в укромном уголке проспекта Доспехов любимую шпаргалку. — За кого он меня, интересно, принимает?.. Он что, думает, что у меня имеются ножницы по металлу и портновский сантиметр? Ха.