Иван-царевич и Серый волк
Я с полагающимся негодованием смотрела на своих похитителей. В глубине души мне было, конечно, страшновато, но еще вчера я с тоской вопрошала у небес, когда же закончится это пустое, никчемное существование - существование царской дочери, так что в собственном малодушии мне было стыдно признаться даже самой себе. Как говорил последний придворный лекарь - "Лучшее средство от хандры, жестоко терзающей бедную царевну - это новые впечатления и подвижный образ жизни на свежем воздухе". Вот и догулялась я с мамушками-нянюшками по зелену саду до новых впечатлений, будь они неладны... С детских лет меня одолевала беспричинная хворь, излечить которую не смог ни один лекарь. Черная хандра и тоска истомили мою душу, так как во всем я ясно видела дурную сторону, злой умысел и глупость человеческую, причем ошибалась редко, что только укрепляло мои взгляды на жизнь. Давно уж не радовал меня свет солнца, щебетанье птиц не услаждало слух, а лучшие яства были одинаково пресными. Нрав мой оттого был тяжел и мрачен, а от речей моих царь-батюшка и вовсе сатанел, ибо давно уже я не подбирала слов, когда решала о чем-либо отозваться. "Золот волос, да черен нрав!" - говорили про меня в народе. Вот и тогда, гуляя по саду среди толпы бестолково галдящих баб, коим надлежало меня увеселять, я привычно ожидала дурных вестей. Новый лекарь был преисполнен гнусных новаторских идей по поводу моего лечения, среди которых необходимость ежедневного хождения туда-сюда по надоевшему до смерти саду была наименьшим злом. В мрачном исступлении я уже предвкушала, как по его настоянию буду окунаться в ледяную воду или возлежать на зело лечебном муравейнике. Жизнь, по моему разумению, либо должна была оставаться такой же унылой, как и сейчас, либо же стать еще хуже. Представьте же себе мое удивление, когда нянюшки истошно завопили и дали стрекача во все стороны, а предо мной появился волк истинно исполинских размеров, который безо всякого почтения схватил меня зубами и забросил себе на спину. -Да как смеешь ты, скотина вшивая, - вскричала я, - так обращаться с царской дочерью?!! Тут же мне в рот набилось шерсти, отчего я принялась плеваться и чихать, а волк ответствовал: -Не перестанешь драть глотку - заткну тебе рот твоей же косой! Мало того, что волк оказался говорящим, так еще и его речь была до того не похожа на любезные тошнотворные речи моего окружения, что я тут же согласно замолчала и принялась рассматривать деревья, мелькающие по сторонам. Лес ничуть не походил на зелен сад моего батюшки, и я впервые за долгие годы вдруг почувствовала интерес к происходящему вокруг меня, приправленный негодованием и азартом. Если бы волк собирался меня съесть, то давно бы уже это сделал, а мы, между тем, все мчались по лесу. Подумав еще немного, я пришла к выводу, что неправильно начала знакомство с волком. -А куда, простите, вы меня тащите? - спросила я ласково. - И, что самое важное, как собираетесь меня возвращать? -Еще пара минут, - ответил волк почти любезно, - и ваше любопытство будет удовлетворено. И то верно - не успела я решиться повторить свои вопросы, как волк остановился и взгляду моему предстал весьма несуразный юноша, который неловко облобызал мою руку и назвал себя царевичем Иваном, попутно выразив радость от состоявшегося знакомства. Впрочем, все это было проделано столь неуверенно и невнятно, что я вновь ощутила смертную тоску и приближение приступа черной меланхолии, который всегда пагубно отражался на состоянии здоровья окружающих. Меня постигло еще одно горькое разочарование - царевич попался совершенно никудышный. Итак, я с негодованием смотрела на своих похитителей - мямлящего хлюпика и огромного серого волка, который с утомленным видом чесал себя за ухом. -Извольте объяснить, царевич, с какой стати мы с вами знакомимся в лесу, да еще при участии этого блохастого четвероногого! - рявкнула я. Царевич покраснел, шморгнул носом и пробубнил что-то насчет долгой истории, которую мне будет совершенно неинтересно слушать. -Мне вообще доводилось редко слушать что-либо интересное, но я всегда терпела, - ядовито ответствовала я, и царевичу не оставалось ничего иного, кроме как начать свой рассказ, из которого я узнала, что имею дело с младшим сыном царя, исступленной и странной любовью любившего грушу в своем саду. Груша приносила золотые плоды, однако некий прожорливый вредитель повадился воровать их, так что царь даже толком убедиться не мог, золотыми ли те были, или же это все досужие байки. Ни один из его сыновей не смог устеречь вора, что лишь усугубило мое недоверие к рассказчику - уж больно странной и бестолковой представлялась, судя по этой истории, его семья. -И вот, - рассказывал взволнованный царевич, - пришла моя очередь стеречь грушу. Я пришел в сад, устроился поудобнее и решил поужинать. -Поужинать? - переспросила я ледяным тоном. -Ну да, кушать очень хотелось... - жалобно сказал царевич. - И когда у меня осталась корочка от хлеба, то откуда-то выбежала мышка, и попросила поделиться. Я животных всегда любил, поэтому отдал мне корочку. В благодарность она мне пообещала, что разбудит, когда появится вор. Поэтому я заснул, а когда мышка меня разбудила в полночь, то я увидел... -Минуточку, - снова перебила я его, пристально глядя в его голубые глазенки. - А без мыши ты никак не мог полночи дождаться, не засыпая? И почему ты сразу у нее не спросил, кто ворует ваши треклятые груши?!! Принц засмущался и ответил, что с детства привык ложиться спать рано, едва стемнеет, так что не заснуть у него никак бы не получилось, а говорить с мышью ему изначально показалось делом сомнительным. -Хорошо, - процедила я сквозь зубы. - Так кто же воровал груши? -Птичка такая... золотая... - робко ответил царевич. - Небольшая, с курицу размерами. И куда в нее только те груши помещались... -Так, стало быть, птичка. Шокирующее открытие. Что дальше? -Я хотел ее поймать, схватил за хвост, но она вырвалась и улетела... - грустно признался царевич. Я еще раз осмотрела его сверху донизу и решила, что в этом нет ничего удивительного. Царевич выглядел как-то так растяписто, что сразу становилось понятно: все его затеи заканчивались неудачами, и повелось сие еще с самого его появления на свет. -...а царь-батюшка, как узнал про то, приказал, чтобы сыновья его отправлялись на поиски. Вот мы и отправились... Только братья мои в ближайшем городке остались пьянствовать, а я дальше пошел. -Ты догадывался куда идти? - уточнила я с подозрением. -Да нет, просто... -Ага. Царевич, вконец расстроившись, умолк, и я была вынуждена сказать: -Очень и очень познавательная и захватывающая история, продолжай, будь любезен. Иван покосился на волка, тот снова равнодушно почесался и зевнул. -И вот наткнулся я, значит, на камень, где было написано, что если я пойду прямо - то не вернусь, налево - погибну, направо - съест меня серый волк, - стеснительно признался царевич и вновь посмотрел на волка извиняющимся взглядом, явно опасаясь, что тот обидится на столь смелые откровения. Не знаю, с чего он так волновался. Мне лично было изначально ясно, что эта зубастая животина не капустой питается. -...Думал я, думал, что выбрать... - продолжал царевич, но тут я не выдержала и заорала: -А что ж - не ясно было, как божий день, что это значило "поворачивай назад!" и иди к своим братьям пьянствовать?!! -С братьями у меня дружбы никогда особо не было... - еще более смущенно признался царевич, и я даже пожалела его: видимо, не я одна считала его хлюпиком, так что детство у него было несчастливым ровно настолько, чтобы скорее согласиться на верную смерть, нежели лишний раз повстречаться с собственными братьями. - Вот я и решил, что пойду туда, где волк. Отдам ему своего коня, авось он обожрется и... -..сдохнет, - ехидно предположила я, и царевич от ужаса посерел. -Нет!!! - взвопил он, обращаясь к волку, с любопытством приподнявшему уши. - Никогда! Я это... люблю животных!!! -Особенно лошадей, - коварно подсказала я. Иван сник и жалобно произнес: -Я так серьезно над этим не задумывался. Просто решил, что лошадки должно хватить на первый раз, а там авось что-то и решится. Я пощадила его чувства и не стала выпытывать подробностей этой истории мучительного выбора между любовью к лошадям и любовью к волкам, сопряженной с необходимостью выживания. Было ясно, что волк действительно удовлетворился скакуном, а царевич, в общем-то, добрый и совестливый юноша, ведь сейчас они находились предо мной и выглядели чуть ли не друзьями. -Значит, вы решили помочь Ивану? - обратилась я к волку, который лениво отвечал: -Да я сам ту надпись накорябал на камне, чтоб меньше всякой швали бродило. А то, сами понимаете, когда человеку сообщают, что на двух дорогах его ожидает скорая смерть, то он, конечно же, выберет третью, о которой ничего не сказано. Узнал бы, кто додумался на камне эдакое написать - руки бы откусил, и запихал бы в известное место. Который год никакого покоя... А этот вот вежливый попался, сразу в лапы упал и лошадь свою едва ли не в пасть мне запихивать принялся... -Стало быть, пожалели? -Пожалел, - согласился волк с хитрой искоркой в глазах. - Да и лошадь была хорошая. Не для такого употребления она годилась, самому совестно потом стало... Не кляча какая-то крестьянская, поди... -Ой, мне так повезло, что мы встретились! - с воодушевлением включился в разговор царевич, явно воспрявший духом. - Уважаемый волк столько всего мне рассказал,