– Я тут живу.
– Так ты леший?
– Да.
– А я Иван, милости прошу за костёр. Угостить тебя особо нечем, но пирог у меня с собой, с земляникой. Разделишь со мной?
– А то, – ухмыльнулся старичок, – давно я пирогами не баловался.
А Иван то ничего, нормальный. Пирогом угостил, чаем напоил, опять таки дрова для костра не рубил, валежником обошёлся.
– Слушай, Иван, ты за Жар-Птицей? – княжич кивнул, – Не ходи. И обратно не вертайся. Ты езжай вот в Триодиннадцатое, ты молодой да удалой, не пропадёшь.
– Не могу я, – Иван замялся, – как тебя по имени?
– Борька Глебович.
– Ну так вот, Борис Глебович, не могу я, я слово дал. – твердо сказал Княжич, – за перо Жар-птицы Елена замуж за меня обещалась выйти. А она такая… – Иван мечтательно поводил руками.
– Какая?
– Красивая, – заулыбался Княжич. – А как глянет, так словно солнцем тёплым гладит.
– Эх, молодёжь. Ладно, скажу я тебе, где Жар-Птица. Тут-то и ехать недалече, пару дней всего. Живёт она у Боярина Карачаева, что за Большими Холмами. Все земли дальше речки Вязь ему принадлежат. Ближе к лесу отстроил он дом, там и держит птицу. Только дорога туда одна, через Волчий лес.
– Спасибо тебе, Борис Глебович! – Просиял княжич, – век тебя добрым словом помнить буду.
– Точно пойдёшь? В Волчьем лесу и войско целое не выживет, не то, что путник одинокий.
– Точно! Не отговаривай, я за Елену и в огнь, и в воду.
– Тогда слушай, живёт в том лесу волк один, зачарованный. Большой как медведь, быстрый как сокол, да говорит как человек. Никто после встречи с ним из леса живым не выходил.
– Я одолею его! – Вскочил Иван.
– Да сиди ты! – топнул ножкой Леший, – богатыри на него ходили, и то не одолели. Есть у него секрет. Договоришься с ним, он тебе ещё и поможет.
– Какой секрет?
– Медовуху он любит, аж хвостом вилять начинает, аки пёс.
– Волки разве пьют медовуху?
– Этот пьёт.
Иван задумался, медовуха с собой была, но одна бутыль. Авось хватит… Если что, слово княжеское дам пару бочек к лесу пригнать. Авось сразу не съест, успею дать слово княжеское.
– А сколько медовухи нужно? – Но вопрос остался без ответа. Лешего уже нигде не было.
Княжич ещё немного посидел у костра, а потом лёг спать, закутавшись в плащ. Завтра предстоит тяжёлый день.
Следующий день действительно оказался тяжёлым. На дороге в волчий лес не встретилось ни села, ни деревеньки. Только речка, в которой Иван дал коню напиться. Они шли весь день, княжич сначала был верхом, потом пешком, чтобы коня не загнать. И к закату они подошли к Волчьему лесу.
– Что-то мне не хочется там ночевать, – сказал Иван, погладив верного коня по шее.
Конь всхрапнул в знак согласия. И они устроили себе лежанку на опушке, почти в ста аршинах от леса. Да только и это их не спасло.
Спал Иван плохо, то и дело вздрагивая и просыпаясь от каждого шороха. Словно чей-то злобный взгляд не отпускал его в мир снов. В очередной раз княжич проснулся от странного звука, напоминающего чавканье. Он оглянулся вокруг, но не нашёл взглядом своего коня. Взяв в руки меч, Иван двинулся в сторону леса, откуда доносились звуки. Благо, ночь была лунная и безоблачная.
К лесу по траве тянулась дорожка, чёрная в лунном свете. От страха Иван покрепче сжал рукоять меча, и от следующей увиденной картины чуть не заорал в голос.
Его верный конь лежал между деревьев, а рядом с ним стоял огромный волк с окровавленной мордой. Развернуться и дать дёру не дала гордость. Или мысль, что без коня от волка он все равно не убежит.
– Ааааа! – всё-таки заорал он, подскочив к волку и замахнувшись мечом. Да только зверь увернулся и стал кружить вокруг.
Иван снова занёс меч. Зверь опять увернулся и ударил лапами по мечу с такой силой, что меч выскользнул из рук и улетел в кусты.
Волк усмехнулся окровавленной пастью и прыгнул. Но княжич поднырнул, проскочил под брюхом и начал быстро взбираться на ближайшую сосну.
Бамс! И сосна покачнулась, а княжич чудом удержался. Бамс! И чем ниже сползал княжич, тем сильнее дрожало дерево. Нечисть поганая брала разбег и со всей своей нечистой дури толкало сосну.
– Медовуха! – Заорал в отчаянии Иван. Толчки тут же прекратились, и княжич в два прыжка забрался повыше, привязал себя поясом к дереву и обхватил ствол руками и ногами, словно брата родного.
– Что? – голос, раздавшийся снизу был низкий, вибрирующий, но определённо принадлежал чудищу. – Что ты сказал?
– У меня медовуха есть! – Крикнул княжич, – Полная бутыль, три литра, княжеская медовуха!
– И что мне мешает съесть тебя, а затем запить? – Волк ходил вокруг дерева, задрав к небу морду и принюхиваясь.