Через некоторое время Борис упал на пол, лежа на спине, сучил в воздухе ногами. Оскар опустился на карачки и ползал вокруг него. Прохор, обнявшись с работниками, описывали вокруг них круги и дружно ревели:
Допев, они снопами повалились на пол.
— Ванюша, может, будет с них? — попросила женщина.
Мелодия стала замедляться, в такт ей, вяло дергались тела, лежащие в изнеможении на полу. Гусляр прекратил играть, снимая ворожбу, завернул в белый рушник гусли, поднялся с лавки.
— Этому тоже на острове учат? — с восхищением спросил Иван.
— Всему учат, Ваня, — улыбнулся молодой калика.
— Долго?
— Долго, я прошел первый курс.
— Это сколько?
— Десять лет.
— И сколько всего курсов?
— Три. Похожу — поброжу, мир посмотрю и пойду доучиваться. Сейчас у меня что-то вроде практики. — Иван гусляр вышел из-за стола, подошел к женщинам. — Как и договаривались хозяйка, спать буду на сеновале. Спасибо за ужин.
— Тебе спасибо, Ванюша, за игру твою и науку драчливым мужикам. К утру я тебе молочка парного приготовлю и хлебца свежего испеку.
— Спасибо, хозяюшка. — Калика открыл дверь, две собаки встретили его на пороге, ласково потерлись о ноги. Он потрепал их за уши.
— Любят тебя животные, — заметила одна из девушек.
— Со всеми можно язык найти. — Гусляр посмотрел на царевича, — Вижу Ваня, дорога у тебя, как и у меня, длинною будет. Людей, конечно, любить надо, только не на всех положиться можно — истина простая.
— Мы больше не увидимся?
— Увидимся, Ваня. Еще увидимся, — калика закрыл дверь.
Прохор и его работники стоная, встали.
— Ох, ну и сыграл он плясовую, — Прохор похлопал себя по ляжкам. — Давно не прыгал, как молодой козел.
Его ребята рассмеялись.
— И мы чуть дух не выпустили.
— Вы на этих посмотрите.
Раскинув руки, на полу лежали царевичи. Борис громко храпел, его полный живот, на котором лежала голова Оскара, вздымался в такт храпу. Оскар тихонько посвистывал и стонал.
— Богатыри-алкоголики, я-то думала, что мы с ними пообщаемся, — сказала одна из девушек.
— Я тебе, Дуняша, пообщаюсь, — Прохор погрозил девице кулаком. — Марш на кухню.
— Мы все убрали, — вмешалась старшая женщина, видимо у нее были такие же права, как и у Прохора.
— Молодцы. Значит, всем спать.
— Послушай, хозяин, ты не поможешь мне братьев в горницу оттащить, на кровати?
— За ворота их надо, там в это время вервольфы бегают, — проворчал Прохор. — Прошка, Лешка, отнесите спящих царевичей в кровати. А ты почему от братьев отстал?
Иван виновато развел руками:
— Не любо.
— Не любо? Молодец, — хозяин хлопнул царевича по плечу. — Дуняша, принеси нам квасу холодного, после танцев запрел весь. Вот ведь леший какой — на нас ворожбу навел, тебя и баб не тронул.
Прохор тяжело опустился на лавку. Его ребята, пыхтя, взвалили на себя отрубившихся царевичей и потащили их прочь из зала, в спальные комнаты. Ребятам не повезло: комнаты для гостей располагались на втором этаже.
Дуняша принесла две кружки кваса, остро пахнущие свежим хлебным мякишем. Кокетливо покосилась на Ивана и присела рядом.
— Тебе чего, стрекоза? — миролюбиво спросил Прохор, отхлебывая из кружки.
— Посидеть захотелось, батюшка, весь день отдыха не знала, — Дуняша ласково улыбнулась Ивану.
Царевич покраснел и смущенно спрятался за кружкой кваса.
— Ты молодца не смущай, не видишь, не тебе завещан, — усмехнулся Прохор.
— Я его не смущаю, разве моя вина, что он такой красненький, как морковка.
Ваня покраснел еще больше.
— Куда путь, добры молодцы, держите, если не секрет? — поинтересовался Прохор.
Иван выглянул из-за кружки.
— И не стесняюсь я вовсе, — ответил он Дуняше.
Прохор и девушка прыснули смехом.
— Я вижу, — сказала Дуняша. — Ладно, батюшка, я пойду, раз богатыря смутить не сумела, — Она взъерошила Ивану волосы. — Ох, вот я тебя бы причесала, — девушка рассмеялась. — Спокойной ночи, прынц.
— Царевичи мы. Спокойной ночи. — Иван облегченно вздохнул, когда девушка вышла.
— У меня девки такие, — Прохор улыбнулся, — им только попади на язык.