— Немного, я ведь за вас в трактире заплатил.
— Молодец, давай сюда, — Оскар протянул руку. — Мне коня понадобится купить, я направо поеду.
Иван отдал тощий кошелек.
— Тебе все равно деньги не нужны, — Оскар улыбнулся.
— А мне куда ехать? — спросил Борис.
— Тебе, как старшему, почетная прямая дорога.
— Это где женатому быть? — Борис с подозрением посмотрел на среднего брата.
— Борис, ты солдат до мозга костей, неужели, если попадется баба, не справишься?
— Кто не справится? Я не справлюсь с бабой?
— Вот видишь, сам прямой путь выбрал. — Оскар с улыбкой посмотрел на братьев. — Ну что, братья-царевичи, разъезжаться будем? — Он повернул коня на правую дорогу. — До свиданья, Борис. Прощай, Иван.
— В следующий раз, когда увидимся, я на троне сидеть буду, — Борис воодушевлено развернул коня на свою дорогу. — До встречи, братаны. — Пошел! — он двинул Буяна пятками, конь поднял хвост трубой и резво помчался по дороге.
— Или под каблуком, — пробормотал Оскар. Оглянулся на младшего. — Видел, как старший резво начал? Прощай, Ваня.
— До свидания.
Оскар неторопливо поехал по дороге.
— Тише едешь — здоровее будешь, — бормотал себе под нос. Он в последний раз оглянулся на валун. Младший брат продолжал стоять над камнем, о чем-то размышляя. — Думай, не думай, а других дорог нет, — усмехнулся Оскар, вонзая шпоры в бока коня.
3. ГИБЛЫЕ ЗЕМЛИ
Через некоторое время дорога без следа растворилась в диком поле. Высокие травы доставали до конского брюха. Их желто-зеленые венчики от редких порывов ветра разбегались в стороны, подобно морским волнам, набегающим от горизонта в сторону распутья.
Иван выпрямился в стременах, приложил ладонь козырьком к глазам огляделся по сторонам. Травяное море начиналось из бесконечности и пропадало в бесконечность, не видно границ.
— И эти земли называются гиблыми? — царевич улыбнулся. — Наверное, только потому, что одному здесь можно умереть со скуки.
Вспомнилась утренняя обида, когда встал рано, хотел переговорить с каликой-гусляром, а его след простыл. Прохор сказал, что до зари ушел.
— Так и не успел с ним попрощаться, хотел спросить, куда путь держит.
— А он не скрывал, — сказал Прохор, — на свадьбы к царю Долмату торопится.
— Счастливой дороги думал пожелать.
— То же и он тебе передавал, сказал, что еще свидитесь…
— Если он сказал — значит, свидимся, — ответил Иван.
Царевич насвистывал песенку про Распутье, которую вчера услышал. Вспомнились слова:
— Хорошая песня.
Высоко в небе над головой раздалось знакомое карканье.
— Привет, птица! — закричал Иван ворону. — Высматриваешь кого?
— Кар! Погибнешь, дуррак! Каррр! — Черная каркающая точка стала отдаляться.
Иван потрепал Сивко за гриву.
— Не бойся, друг, минуем гиблые земли, не затеряемся. — Конь согласно встряхнул головой, тихо заржал.
Вскоре на открытом пространстве стали попадаться заросли невысокого кустарника. С левой стороны он превратился в сплошную стену непролазных зарослей. Иван подъехал к зеленой стене, подле которой трава росла не так густо и высоко и Сивке легче было передвигаться.
Внезапно кусты раздвинулись, и перед царевичем встали трое мужиков со вскинутым дубьем на плечах.
— Кошелек или жизнь! — гаркнул один из них. Второй по-разбойничьи присвистнул, словно ставил в предложении восклицательный знак.
Во-первых, встреча была неожиданной; во-вторых, не мужиков, а чудо-юдо чаял встретить царевич; в-третьих, погибель должна была быть не такой прозаической, и в-четвертых… Сивко поднялся на дыбы, заржал и прыгнул на мужиков. Те с воплями шарахнулись в разные стороны, а Иван, выхватив меч, тонко закричал:
— Вот я вам!
Мужик, требовавший кошелек или жизнь, прикрыв голову руками, упал на землю. Меч просвистел над головой, милостиво оставляя её на плечах. Остальные с криками: «Караул! Люди добрые спасите!» — кинулись обратно в кусты.
Иван ткнул мечом лежащего, тот дернулся всем телом и испуганно взвизгнул.
— Не губи, хозяин, дома детки маленькие.
— Так вы первые начали.
Мужик перевернулся на спину, умоляюще посмотрел на Ивана:
— Пошутил я, мы мирные косари. — Рядом с мужиком лежала коса, а не дубина, как показалось в начале. — Приблудились мы, леший сбил с дороги. Видим, всадник едет, обрадовались, кинулись навстречу. Про дорогу спросить хотели, и тут — как леший за язык дернул — ляпнул ни с того ни с сего. Ну, какие мы разбойники? — Косарь медленно стал подниматься, подобрал узелок и косу. — Я ж не знал, что ты такой, богатырь, горячий.