— Гой еси, сынок, — посмеиваясь, сказала Яга.
— Я… Гой еси.
— Знаю, нарушила твой запрет, параграф четвертый, пункт «А» — о летающих ведьмах.
— Забудем, — Берендей махнул рукой. — На время свадебных торжеств объявляю мораторий, а потом Иван пусть какие хочет законы издает.
— Я надолго не задержусь.
— Я же сказал, забудем, ма, — Берендей вздохнул, — неужели у всех тещ тяжелый характер? — пробормотал он.
— Не у всех, — услышала Яга. Бабушка протянула Маше сверток.
— Это тебе мой свадебный подарок.
— Что это? — спросила Маша.
— Говорящее зеркало, о чем спросят, то и говорит. Должна сразу предупредить, что настроено на ваше немирье и показ ограничен часом. Глупости лучше не спрашивайте. Зеркало модели Пентиум 2003, может так ответить…
— Обещаю, глупости спрашивать не будем. Спасибо, бабушка, — Маша улыбнулась, поцеловала довольную Ягу.
— Умница, а теперь, внучата мои дорогие, пойдемте, представите гостям свою бабушку.
— Ты совсем не похожа на бабушку, — заметил Серый.
Яга погрозила ему пальцем. Свадебный наряд, как и её характер, был экстравагантен — синие штаны с непонятной надписью: «WRANGLER», белая льняная кофточка, почти просвечивающаяся, и мокасины. Глядя на её гладкое, без единой морщинки, правильное красивое лицо, белозубую улыбку, невозможно было представить, что Яге за 1000 лет, а то и больше.
Одним словом — ведьма лукоморьевская.
На всякий случай, от любопытных ребятишек, Яга попросила отнести ступу и метлу в покои, под замок.
За бабой Ягой, с небольшим опозданием, в кремле появились новые гости, внесшие еще одну веселую сумятицу, охи да ахи. Троица действительно была ну очень интересной.
Невысокий мужчина с зеленым, надвинутым на глаза картузом, в сером, широком костюме тройке, с гладко выбритым лицом, но волосатыми руками — даже ладошки поросли густым светлым волосом. Он галантно сопровождал двух дам. Одна такого же, как и он, роста, невообразимо худая, можно было подумать, что нарядили вешалку, а не женщину, прятала лицо под белой вуалью, зябко куталась в шелестящий, словно листья на ветру, серебристо-зеленый плащ. Вторая ничего не скрывала, её чудесные, цвета морской волны волосы ниспадали до пят и являлись одним из атрибутов одежды. Круглое лицо морской богини — образец античной красоты. Широкие глаза ультрамарином смотрели на свет и не знали для мужчин пощады; полные губы, направо и налево, раздавали снисходительную и слегка ироничную улыбку. На ней была длинная белая туника, скрывающая ноги, но обнажающая полную грудь, золотой пояс, нежно обвивавший тонкий стан. Короче — королева бала.
Многие мужчины искренне позавидовали Серому, когда он с диким криком: «Русалия!» — кинулся обнимать и целовать красавицу.
— Везет уроду, — процедил Оскар и немедленно получил от Анжелы оплеуху.
— За что?
— Если ты еще раз так на неё посмотришь, я тебя придушу, — Анжела ласково улыбнулась и поднесла к его лицу длинные пальчики с красными коготками.
— Понял, я люблю тебя одну, — Оскар примирительно улыбнулся.
— Живи, — смилостивилась супруга.
— Может, и мы поженимся? — спросил Серый, бросаясь в ультрамариновый омут глаз.
— Обязательно, дорогой, — Русалия звучно поцеловала верволка.
У мужчин, лицезревших эту сцену, не выдерживали нервы, и они отворачивались.
— Красавица и чудовище, — прокомментировал Берендей и получил чувствительный тычок от Аниты.
— Что ты понимаешь в женщинах? Должна же быть в них какая-то загадка?
— О, да.
К гостям вышли жених с невестой.
— Как здорово, что вы приехали, дорогие гости. Знакомьтесь, это моя невеста Маша, — Иван представил царевну.
— Наслышаны, хорошая девочка, — каркнула кикимора.
— Мои друзья, — гордо объявил царевич любопытному двору. — Знакомьтесь, это…
— Можно просто Кика, — смущенно донеслось из-под вуали.
— Леонид, — Леший дружелюбно улыбнулся, продемонстрировав крепкие зубки, привыкшие лущить лесные орешки.
— Наяда, — Русалия кокетливо присела в реверансе.
— Моя невеста, — добавил Серый, победоносно оглядывая хмурые мужские лики.
— Невеста, — согласилась Наяда-Русалия.
— У нас и подарки есть, — вспомнил Леший, доставая из широких штанин небольшой сверток. Наслаждаясь общим вниманием, неторопливо развернул.
— Вот, золотая подкова, на счастье, её когда-то конь Ярилин потерял, копытом за дуб в Лукоморье зацепился. — Леший вручил подарок Маше.