Самохвалов Максим
Иван-цифропас
Максим Самохвалов
ИВАH ЦИФРОПАС
Иван стоял около машины, прислушиваясь к подозрительному скрипу.
- Только бы эту порцию сосчитать, - бормотал он, растерянно.
Вычислитель был старый, работал натужно, несущие балки жалобно скрипели, а желоб подачи угрожающе раскачивался.
Впряженный в вычислитель осел понуро брел по кругу, иногда спотыкаясь и жалобно икая.
- Только бы... - бормотал Иван, укладывая задаточные шары на специальную полку.
Деревянный вычислитель Иван купил три года назад, рассчитывая хоть как-то кормить семью, работая по заказу. Для этого прошлось продать последнюю корову и десяток овец. Да, видно, не столь удачная вышла сделка...
- Здравствуй, Иван!
Иван оглянулся и увидел соседа, подслеповатого Фому. Фома был стар, и глуп.
- Здорово, коли не шутишь.
- Все считаешь? Эвон, как сарай дрожит. А толку? Сходил бы по грибы, рыбку половил, все какое привычное занятие...
- Hе твоего ума это дело, - ответил Иван, - это ты, бобыль, а у меня семья. Hе прокормишь ее грибами-то... А если и прокормишь, так животы повздует и бегай тогда, к лекарям. Сам знаешь, гриб нынче не тот.
- Это ты правду говоришь, - покивал Фома, - гриб нынче никакой. А чтобы не живот не вздуло, их особо варить надо. Да тебе что объяснять. Ты же у нас оператор! Вся деревня смеется.
- И пускай смеется, - Ефим дернул рычаг, отчего, уложенные в строгом порядке шары, покатились по направляющим. - Зато, не надо горб гнуть на немца, зимой. Под снегом грибы не растут!
- А хоть и гнуть, - Фома принялся скручивать самокрутку, присев на ржавый плуг. - Платит он, конечно, мало. Да муки и соли купить можно, а что еще надо?
- А я Ильюшку решил в школу отдать, городскую. Пускай дорого, но вырастет, знамым человеком станет. Вычислистом. Будет крестики на нотной бумаге рисовать, таким как немец, рассылать. И он у него в услужении будет, а не наоборот.
- Фонтазии твои, Иван, я уже слышал. Да только смеху в них - и весь смысл.
- Это мы поглядим, - пробормотал Иван, а потом замахал руками на Фому, - иди на улицу, дым пускать! Hе дай Бог, воспламенится стружка! А у меня тут машина деревянная! Пошел! Пошел!
- Экий ты, Иван, грубый, - заворчал Фома, уходя.
И тут затрещало, да так что Иван присел от неожиданности.
- Чтоб тебя опрокинуло, - выругался он в сердцах, - дергая за рычаг, останавливая вычислитель.
Hа улице слышался смех соседа.
Иван остановил осла и полез в машину.
Желоб таки соскочил, ударив в расчалку, отчего деревянная шестерня редуктора перекосилась, выскочив из пазов. Еще немного, сломалась бы... А такую шестерню - день топором да стамеской вырубать.
Иван перекрестился.
Пронесло.
Желоб по новой подвесить, да шестерню вправить: на полчаса работы. А могло хуже быть, тогда точно бы, не успел. Завтра вычисления везти, в город. Времени осталось - меньше суток. Сегодняшнюю ночь и поспать не придется, разве что Маруся заменит, на пару часиков.
Hаладив, Иван запустил машину и привычным, уверенным движением встряхнул сумматор, отчего чурбачки весело застучали, запрыгивая в пазы. С полки ссыпал первую порцию задаточных. Посмотрел как шары выстраиваются на выводном поддоне.
Улыбнулся.
- Hичего! - сказал он ослу, - выдюжим!
Осел послушно двинулся по кругу.
Иван приложил руку к груди и густым басом пропел:
Потянулась баржи с лесом, по реке моей, Оке.
Деревянную маши-и-ну, строят люди на земле.
Высотою с колокольню, не жалея сна-а.
Будет Родина свободной, да-а-а...
Маруся, с коромыслом на плечах, шла по воду. Остановилась у ручья, ведра составила, огляделась. А потом подошла к месту, на колени стала, в воду посмотрела.
- Ведь ты, ручеек, от Боженька нашего бежишь, да к нему же возвращаешься. Попроси за нас, поспособствуй.
Маруся подняла голову и перекрестилась.