— А казачки как одеваются? — спросил тут я, вспомнив рассказы Киры за ужином.
— Ах, и бедовые донские казачки, они в Новочеркасске здоровые и рослые, но наряд свой давно потеряли.
— А под Таганрогом?
— Там уже все перемешалось, одеваются просто.
— Везде побывала Кира, — сказала Зоя.
— Феденька! — услышал я мамин голос. — Я смотрю, а его и след простыл.
— Тут он, барыня, тут, — сказала Ириша, — слушает, как о нарядах говорим.
— Даже чаю не попил, — сказала мама.
— Выпрыгнул в окно, прибежал, — сказала Зоя. — А мы собрались в город.
— Я сейчас, подождите, — попросил я, бросившись на веранду.
— Мы тебя подождем, — сказала Кира.
— Пей чай, но побыстрей, — пригрозила мне Зоя, — а то и без тебя отправимся.
— Нет уж, — закричал я, — Кира мне обещала.
Я съел бутерброд, выпил стакан чаю и, найдя валявшуюся со вчерашнего дня в прихожей фуражку, бросился в сад.
— Наконец-то, — сказала Зоя.
Мы пошли берегом. Утро было с легкими облаками. Заглянули в гимназию. Двери были открыты, и в коридоре висели списки перешедших в следующий класс.
— Федор Косицкий, — прочла Кира.
— Как он сияет.
На гимназическом опустелом дворе прыгали воробьи.
— Федя, почему ты так затягиваешь пояс? — говорила Кира, когда мы шли к набережной.
— Кому-то он подражает, — сказала Зоя.
Она была худенькая, остроносенькая, зеленоглазая, с очень светлыми волосами. А я за зиму вытянулся, стал с сестрой почти одного роста.
Кира смотрела на меня, насмешливо блестели глаза, и я чувствовал, что она меня отлично понимает — такая же веселая, вольная. Если бы не сестра, я увел бы ее из города в дикие места, на мысок, в устье, а то и за реку.
А Кира все хотела видеть. В это утро мы показали ей наш бульвар, главную улицу и городской сад с летним театром — место утренних и вечерних гимназических встреч, Анастасьевский сквер, ботанический сад, деревянный дом, в котором останавливался Пушкин.
Поднялись к собору, и там я увидел мальчишек и беспечного, еще более удалого Шурку. Мальчишки дразнили сердитых гусей соборного священника. Белые гуси, вытянув шеи, шипели и, приподнимая крылья, наступая на мальчишек, оборонялись, как те римские гуси, которые от врагов Рим спасли.
— Ты что же, — отведя меня в сторону и поглядывая на Зою, которая его терпеть не могла, сказал Шурка, — что же ты вчера не пришел?
— Сестра с подругой приехали.
— С девчонками связался, — сказал Шурка. — А ну, ребята, отсюда, — не глядя на меня, приказал он. Я остался, а он убежал.
— Федя, — позвала меня Кира. Она видела, как Шурка исподлобья на нее поглядел и, поговорив со мной, убежал, и подошла к обрыву, чтобы посмотреть, как они спустились.
Зоя была довольна, что мальчишки убрались. Она не переносила уличных ребят, что ко мне прибегали играть.
— Надо быть Шуркой, — говорила она, — чтобы набрать такую грязнолапую рать.
Игр моих в саду с мальчишками она не терпела.
— И ты стал какой-то растрепанный, — говорила она в прошлом году, — и приятели у тебя оборванцы.
Прибежала Зоина старая подруга Женя, старшая дочь дьякона, чрезвычайно любопытная, с сестрой, еще донашивающей гимназическое платье, и Зоя познакомила их с Кирой. Начались расспросы, упреки, почему Зоя не писала.
— Впечатлений так много, — говорила как бы в упоении Зоя.
Зоя с Кирой рассказывали им то, о чем вчера в саду и за ужином не досказали — о лекциях, профессорах. А дочь дьякона провела зиму здесь, слушала и завидовала. На Бестужевских курсах у них была своя жизнь.
— Ну, вот, — говорила Зоя, — до чего хорошо самостоятельно жить — узнавать невероятно много, бегать по выставкам и музеям, слушать лекции.
Кира Зою на этот раз слушала улыбаясь и смотрела на меня и на подруг.
— Лекции кончились, а старшекурсники отправились за границу. В Италию. Сейчас они уже во Флоренции. А поездку эту устроил Айналов, он читает лекции об итальянском искусстве. С Айналовым они будут осматривать в Италии музеи и города. Ах, как бы я хотела попасть в Рим и Милан!
— Но для этого, Зоя, надо быть ученицей Айналова, а мы на его лекции только забегали.
— В будущем году и мы запишемся к нему.
— В Италию отправились те, которые уже не первый год на курсах, — возразила Кира. — Поехали те, кого он возил на север, осматривать старинные русские города. Не знаю, в каком году, прошлым летом или раньше, Айналов возил сюда своих учениц, все тут осматривал, и мне старшекурсницы говорили, что они побывали и в монастыре за рекой, где профессор показал им фрески, и в других церквах. Он даже прочел лекцию, как в библиотеке монастырской была найдена знаменитая рукопись «Слова о полку Игореве».