Рядом с зеркальцем, которое уже заворачивали в полиэтилен и обкладывали пенопластом в обмен на пригоршню золотых монет, полученных от моложавой особы, продавался ковер-самолет – антигравитационное устройство для полетов по воздуху. «Ну, такая штука и у меня была когда-то», – подумал Иванушка и стал глядеть дальше. Еще продавали сапоги-скороходы на пружинах, скатерти-самобранки узбекского производства, то бишь импортные, палки разные «выручалки», тоже импортные, на мелкосхемах; меняли на пятьдесят килограмм дефицитных бананов почти новый дизельный трактор, на котором Иванушка заострил было внимание, но, узнав, на что его меняют, только тяжело вздохнул и пошел дальше.
Дальше торговали граммофонами, холодильными устройствами, запчастями к телегам и самими телегами, а также прочими разнообразными предметами. Иванушка шел дальше, пока не наткнулся на выступление каких-то клоунов. Они показывали глупые фокусы и рассказывали антиправительственные анекдоты. Невдалеке располагались сомнительные прилавки, где торговали наркотиками, замаскированными под химикаты для фотодела, оружием, как холодным, так и огнестрельным, порнографией, рабами и секретными топографическими картами. Иванушка туда не пошел, боясь внезапной облавы, когда хватают всякого виноватого и невиноватого, и побрел в другую сторону.
В другой стороне царили, главным образом, запахи продаваемых продуктов. Там были различные колбасные и кисло-молочные изделия, всякая рыба, фрукты, овощи, жевательная резинка, семечки и кукурузные хлопья попкорн. Купив для жены пакетик попкорна, Ваня устремился к мастерским в надежде, что ему починят специально привезенную для этой цели шапку-невидимку, которая вот уже три года как не функционировала.
Найдя мастерскую с надписью на дверях «ЧИНИМ КРУГЛОСУТОЧНО ИЗДЕЛИЯ ПОВЫШЕННОГО СПРОСА И ИНОМАРКИ. ЦЕНЫ ДОГОВОРНЫЕ», Иванушка зашел внутрь, звякнув подвешенным к косяку колокольчиком, и оказался перед стоящим за стойкой приемщиком.
– Здрасьте, – сказал Иванушка.
– Гутен таг, – ответил ему толстый приемщик, блеснув золотым зубом. – У тебя чего, юноша?
– А вот, – Иванушка вытащил иззапазухи испорченную шапку и протянул ее приемщику.
– Что с ней? – спросил приемщик, вертя невидимку в руках и щелкая тумблером.
– Не работает.
– Пять рублей.
Иванушка, скрепя сердце, отсчитал пять новеньких хрустящих денежных знаков достоинством в один рубль каждая и протянул их приемщику. Тот засунул деньги в карман и выдал Иванушке квитанцию, предварительно заполнив ее мелким кривым почерком и поставив круглую печать заведения. Затем принес отвертку и стал разбирать шапку. Сняв с нее верхнюю замшевую часть, приемщик, оказавшийся одновременно и ремонтником, потыкал в образовавшийся проём предусмотрительно разогретым на огне спиртовки паяльником Philips, поменял несколько вакуумных радиоламп, вышедших из строя, на новомодный кварцевый кристаллик, завинтил замшу на место и поставил, где надо, пластилиновую пломбу. После чего щелкнул тумблером, и шапка тихонько загудела, потребляя энергию из окружающего пространства. Через пять секунд приемщик, державший шапку в руках, бесследно исчез, словно его и не было. Потом тумблер висящей в воздухе шапки сам собой переключился в первоначальное положение и приемщик-ремонтник возник снова, будто никуда и не исчезал.
– Готово, – сказал он и выдворил Дурака за дверь, на прощание снова блеснув золотым зубом.
Выйдя из мастерской, Иванушка был вновь вовлечен в бесконечный людской поток, текущий между прилавками и ларьками. То ли солнышко пригрело, то ли поел он сегодня утром слишком мало, но вдруг какое-то странное чувство проникло в живот, заставив желудок сжаться и вновь разжаться, прошло по пищеводу наверх, чуть не вынудив Дурака блевануть, и разместилось в его голове.
Иванушка почувствовал тревогу – как-то там его Василисушка? Чувство, сидящее в его мозгах, сказало, что, мол, верно, пойди-ка, Дурак, проведай-ка свою жену. Не в порядке что-то.
Иванушка резко повернул, чуть не сбив с ног пожилого индуса с попугаем на голове, ловко увернулся от компании пьяных матросов, перешагнул через старушку с ручным аллигатором на поводке и, получая пинки и обидные прозвища, выкатился из узкого прохода между торговыми точками, оказавшись на более разряженном пространстве рыночной площади.
Его наметанный глаз сразу определил что-то неладное в той стороне, где должна была спокойно торговать его жена. Там виднелось какое-то столпотворение, сквозь базарный шум прослушивались странные звуки и лязг металла о металл.