Мы относим духоборчество к рационалистическому направлению веры, однако с заметной примесью мистических элементов и черт. Признавая Св. Писание, духоборцы выбирали оттуда лишь то, что считали себе полезным и толковали весьма произвольно. Ибо это, по их представлениям, книга видимая, тленная и мертвая. В нее вкралось много ошибок, поскольку все, что исходит от человека, не может быть совершенным, а евангелисты были людьми и часто искажали правду. По этому поводу духоборцы говорили, пользуясь народной этимологией и устанавливая значения слов по звуковому сходству: евангелист Матфей «много намотал» (т. е. много прибавил лишнего), Марк — «намарал», а Лука — «лукавил».
В итоге главным источником истинной веры духоборцы признают не Св. Писание, а устное живое предание, которое передается из поколения в поколение и хранится по частям в сердцах и в памяти духоборцев. Оно — плод божественного откровения и живет в душе человека, просвещая его разум. Оно именуется у них «Животной книгой» — в значении живой книги и книги жизни — и ставится куда выше Библии. Фактически «Животная книга» это сборник духоборческих псалмов, составленный из некоторых псалмов царя Давида, из некоторых изречений Св. Писания, а также из собственных, духоборческих сочинений молитвенного характера. Это и есть молитвы, которые они читают и поют на молитвенных собраниях. Но сами духоборцы уверены, что все песнопения в «Животной книге», слово в слово, непосредственно восходят к царю Давиду. И потому они передают их из уст в уста, и обучение этим псалмам ведется с самого раннего возраста, едва ребенок начинает говорить.
Самого же Христа духоборцы понимают по-разному. Одни полагают, что Христос это божественная сила, обнаруживающая себя в природе и в людях праведных. Сначала Он проявлялся в благочестивых людях Ветхого Завета, затем в апостолах и, наконец, в духоборцах. Другие учат, что Христос это Сын Божий, но в том же значении, как называли себя сами духоборцы, — то есть обыкновенный человек, просвещенный божественным Словом. Духоборцы говорили: «Наши старики знают еще больше, нежели Христос». Вот образец теоретических рассуждений духоборцев, построенный также во многом на игре слов в духе народной этимологии: «Распяли Христа жиды, а жиды, значит, жители, а жители эти — православные. Распявши, они одумались, сознали свою вину и, чтобы загладить ее, стали поклоняться Христу Мертвому, т. е. кресту и Его иконе. Живой же Христос, скрывшись от них, переселился сначала в апостолов, а потом в их преемников — избранный духоборческий род и с тех пор постоянно пребывает в этом роде, переходя от предков к потомкам…»[201]
Чтобы войти в эту логику, следует принять во внимание, что духоборцы придерживались учения о перевоплощении душ и считали, что все человеческие души созданы Богом еще до сотворения мира. Потом, из-за своей гордыни и стремления к славе, они пали духовно и в наказание за это стали посылаться на землю, как в темницу, и облекаться плотью. По смерти одного тела душа переходит в другое. У праведных — в тела людей, у грешников — в животных. Смерть они никогда не называли «смертью», а называли «изменением», и потому говорили, если кто-то умирал: «брат наш изменился».
Исходя из того же учения о метампсихозе, духоборцы полагали, что у человека нет и не может быть никакого земного отца: у души, сотворенной как образ Божий, один отец — Бог. Собственных же родителей они никогда не называли отцом и матерью, но обращались по имени, подчас уменьшительному — Ваня, Петя. Или величали родителей «старичком» и «старушкою», поскольку, по звуковой аналогии, старики стараются для своих детей. Молодую же мать называли няней — потому что она нянчит детей. Мужья именовали жен сестрами, а те, в свою очередь, мужей — братьями.
Духоборцы долгое время почитались образцом нравственности: у них не было ни воровства, ни пьянства, они исправно платили подати государству, славились трудолюбием и любовью к ближнему. Они были жалостливы даже к домашней скотине и никогда ее не били — вероятно, потому, что и в животном может обитать человеческая душа…