В песнях скопцов акт оскопления преподносился в стиле былин: «ты подай же мне меч в ручушки, отрублю я змию голову»[233]. На наше ухо это звучит дико: ведь в ходе богатырского подвига предлагается «мечом» отрубить собственный член. А вместе с тем это было, по сути, воссозданием древнерусского героического эпоса, сказочного поединка со змием, на новой — скопческой — основе.
Параллельно в скопческой среде особенно чтили икону с изображением Св. Георгия Победоносца на белом коне, поражающего змия копьем. Она служила олицетворением скопчества, символом сокрушения плоти и вознесения оскопленной души на небо. Белый конь знаменовал чистоту, девственность. Иногда скопцы именовали себя «белыми голубями», то есть христианами, которые приняли скопчество. Красочные метафоры: «сесть на пегого или на белого коня», «принять малую или большую царскую печать» — означали отрезание половых органов, частичное или полное (в том числе — грудей у женщин). Под «малой печатью» подразумевалось лишь отрезание ядер у мужчин и грудных сосков у женщин. Скопцы с «малой печатью» именовались «ангелами»; с большой или царской печатью — «архангелами».
Мы видим, какую громадную роль в скопческом обиходе играла филология — иносказания, словоновшества. По этой канве в песнях скопцов создавались прекрасные поэтические образы. Но под этой поэтикой стояла страшная практика — хирургических операций, которые производились, кстати сказать, весьма грубым и мучительным способом.
Становясь скопцом, человек шел как бы на смерть. Обряд оскопления сопровождался молитвой, в которой неофит прощался с жизнью, с миром, который он видит в последний раз, переставая быть земным человеком и превращаясь в ангела или в архангела небесного:
«Прости небо, прости земля, прости солнце, прости луна, простите озера, реки и горы, простите все стихии земные»[234].
Наверняка это было глубоко трагическим расставанием — не только со своей грешной плотью, но и с прежним, привычным восприятием всего бытия. Весь мир умирал и восстанавливался заново в преображенном виде. Отторгнутая сексуальность обращалась в мистическую энергию любви к Богу. Происходило видоизменение самой природы человека.
Но та же трансформация влекла иное прочтение Св. Писания — под скопческим углом зрения. Ветхозаветное обрезание — это прообраз оскопления. Христос явился с тем, чтобы, в момент Крещения, принять оскопление от Иоанна Крестителя, а затем, на тайной вечери, оскопить всех своих учеников, за исключением Иуды. Согласно евангельскому рассказу, Иуда, предав Христа, удавился. В русской народной версии — Иуда повесился на осине, и с тех пор она трепещет листьями от страха, при малейшем дуновении ветра. Скопцы все это объясняют по-своему: «Иуда не удавился на осине, а женился на Аксинье»[235].
Среди евангельских текстов, на которые опирались скопцы, особенно ими ценилось то место в Апокалипсисе, где сказано, что после конца мира на горе Сионе рядом с Агнцем будут стоять 144 тысячи святых, которые не осквернились с женами: «…Они искуплены из людей как первенцы Богу и Агнцу» (Откровение, 14:4). Скопцы, проповедуя и практикуя свое вероученье, и стремились, собственно, достичь этой сакральной цифры. Отсюда и распространение скопчества, опасное для общества и государства. Между скопцами ходило мнение: кто оскопит двенадцать человек, тому уготовано Царство Небесное, какие бы грехи тот ни совершал в жизни. Известны факты, когда скопцы за деньги оскопляли бедных. Бывали случаи оскопления детей ради той же задачи — добиться совершенства, добиться искомого, апокалипсического числа оскопленных в сто сорок четыре тысячи.
Соответственно, имя Иисуса Христа — Искупитель — они читали, как — Оскопитель. В библейском указании Бога «плодитесь и размножайтесь» первое слово переделывали на «плотитесь» (от слова — плоть), то есть: оскопляйтесь! В будущем же веке, после конца света, человечество в лице скопцов станет размножаться духовным способом — посредством поцелуев…
Попытки по-новому преподать Евангелие путем народной этимологии (типа Искупитель — Оскопитель) известны и у хлыстов. Скажем, великая молитва Иисуса Христа, согласно Евангелию, совершалась в Гефсиманском саду. Сад по-церковному и по-древнерусски именовался «вертоградом». Хлыстовская трактовка: Христос в Гефсиманском саду — «вертограде» — вертелся, то есть предавался радениям. Скопцы — добавляют: пока Христос вертищя (молился), ученики Его спали, потому что обессилели, будучи только что оскопленными…