— Ладно, мне пора идти, а то бабушка уже заждалась, — сказала Красная Шапочка и, напевая свою песенку, побрела по тропинке в глубь леса.
— А-а-а! И зелёный попугай! — донеслось до ушей Ивана-дурака.
— Могла бы на обратном пути сменить репертуар. А то сама как попугай, — пробормотал Иван-дурак, дожёвывая пирожок.
Затем как выпучил глаза.
— Вот я дурак! — закричал самому себе Иван. Чуть не поперхнулся. — Забыл сказать, чтобы к бабушке не ходила. Ведь это же не бабушка, а волк! И что же теперь делать? Спасать надо Шапочку!
Последний кусок пирожка осел у него в горле комом. На его счастье послышались чьи-то мужские голоса, затем из леса вышли четыре дровосека. На плечах — топоры. Сами смеются.
— Эй, ребята! Помощь нужна! — закричал им Иван-дурак.
— Какая помощь? — спросили хором дровосеки.
— Где — то в этих краях старушка живёт. У неё есть внучка Красная Шапочка…
— А — а–а, девочка с пирожками? Очень вкусные пирожки, заказывали, — улыбнулся один из дровосеков, самый низенький.
— Особенно с повидлом, — отозвался второй дровосек, у которого один глаз маленько косил.
— Нет, с мясом. Я мясо люблю, — начал вторить им третий дровосек, лопоухий.
— Ничего подобного! — топнул ногой самый тощий, у которого штаны чуть не сваливались. — С картошкой. Без картошки никуда.
Разозлился Иван-дурак, слушая бестолковый разговор, и накричал на дровосеков.
— Какое ещё повидло, мясо и картошка? Бабушка в опасности! И Шапочка тоже!
Замолчали дровосеки и уставились на Ивана. И опять хором:
— Что стряслось?
— Там волк голодный бабулю сожрать хочет! — ответил Иван-дурак. — А может уже переваривает её. Торопитесь!
Дровосеки переглянулись между собой.
— Волк-людоед в наших краях? Это что — то новенькое, — подивился низкий.
— Ладно, сейчас разведаем обстановку. Волка найдём и порубим на куски, — произнёс лопоухий и демонстративно рассёк топором воздух.
— В какую сторону идти? — поинтересовался у Ивана-дурака тощий.
Тот указал в сторону чащобы, куда ушла Красная Шапочка. Распрощались дровосеки с Иваном-дураком и двинулись спасать старушку.
Часть четвёртая
Алиса и её странная компания
Продолжил Иван-дурак свой путь. Спустя пару часов вышел он на поляну и увидел там большой длинный стол. Что-то в последнее время везло ему на большие столы, начиная с дома Белоснежки. Кого только здесь не было: Шляпочник, Мартовский Заяц, храпящий и уткнувшийся лицом в тарелку Сурок, Алиса. Все они пили чай и разговаривали. А чашек на столе — не перечесть. Как только они все здесь помещались?
Едва приблизился Иван-дурак к столу, как Шляпочник с Мартовским Зайцем хором заорали на него:
— Сваливай отсюда! Мест нет!
— Ничего себе, мест нет. Да здесь целую роту можно усадить, — усмехнулся Иван-дурак и сел рядом с Алисой.
На вид ей было около тринадцати. Волосы светлые и кудрявые, платье пышное, как будто на бал собралась. Она улыбнулась нежданному гостю.
— А нечего без приглашения сюда заявляться, — заявил Мартовский Заяц.
— Как тебя зовут? — поинтересовалась Алиса.
Иван-дурак назвал ей своё имя.
— Рада знакомству, Иван, — сказала Алиса, продолжая улыбаться. — Как же хорошо, что появился ещё один собеседник, а то я со скуки умираю.
— Умираю…, — пробормотал полусонным голосом Сурок.
Шляпочник толкнул его в бок и недовольно гаркнул:
— Хватит уже умирать, просыпайся. Надоел храпеть.
Тем временем Иван-дурак принялся разглядывать стоящую перед ним чашку. Она была маленькой изящной, с позолоченным ободком. Вот только содержимое несколько удручало: на дне и по бокам темнели полоски и разводы от старого чая. Он пригляделся к чашкам своих соседей, сидящих по обе стороны — Алисы и Шляпочника. Те тоже не отличались чистотой. Да и в целом большая часть чашек на этом столе содержала остатки чая.
— Вы совсем что ли чашки не моете? — спросил он удивлённо.
— У нас нет времени, чтобы чашки мыть, — надменно произнёс Шляпочник и потянулся за пузатым чайничком, который стоял посреди стола.
Иван-дурак наблюдал за тем, как коричневое содержимое чайника постепенно заполняло чашку с тёмными засохшими разводами от предыдущей жидкости. Это вызвало у него не самые хорошие эмоции. Он хоть и был лентяем, но чистоту любил. И тарелки за собой мыл. И чашки тоже.
— А на что же у вас есть время? — снова задал он вопрос этой странной компании.
Шляпочник вылупился на него так, словно только что услышал глупость.